Akademik

        (от лат. cultura — возделывание, воспитание, образование, развитие, почитание), специфич. способ организации и развития человеч. жизнедеятельности, представленный в продуктах материального и духовного труда, в системе социальных норм и учреждений, в духовных ценностях, в совокупности отношений людей к природе, между собой и к самим себе. В понятии К. фиксируется как общее отличие человеч. жизнедеятельности от биологич. форм жизни, так и качеств. своеобразие исторически-конкретных форм этой жизнедеятельности на различных этапах обществ. развития, в рамках определ. эпох, обществ.-экономич. формаций, этнич. и нац. общностей (напр., антич. К., социалистич. К., рус. К., К. майя). К. характеризует также особенности поведения, сознания и деятельности людей в конкретных сферах обществ. жизни (К. труда, К. быта, художеств. К., политич. К.). В К. может фиксироваться способ жизнедеятельности отд. индивида (личная К.), социальной группы (напр., К. класса) или всего общества в целом.

        Домарксистские и немарксистские теории К. Первоначально понятие К. подразумевало целенаправленное воздействие человека на природу (обработка земли и пр.), а также воспитание и обучение самого человека. Хотя само слово «К.» вошло в обиход европ. социальной мысли лишь со 2-й пол. 18 в., более или менее сходные представления могут быть обнаружены на ранних этапах свроп. истории и за её пределами (напр., жэнь в кит. традиции, дхарма в инд. традиции). Эллины видели в «пайдейе», т. е. «воспитанности», главное своё отличие от «некультурных» варваров. В поздне-рим. эпоху, наряду с представлениями, передаваемыми осн. смыслом слова «К.», зародился, а в ср. века получил распространение иной комплекс значений, позитивно оценивавший гор. уклад социальной жизни и более близкий к возникшему позднее понятию цивилизации. Слово «К.» стало ассоциироваться с признаками личного совершенства. В эпоху Возрождения под совершенством К. начали понимать соответствие гу-манистич. идеалу человека, а в дальнейшем — идеалу просветителей.

        Для домарксистской бурж. философии характерно отождествление К. с формами духовного и политич. саморазвития общества и человека, как оно проявляется в движении науки, искусства, морали, религии и гос. форм правления. «...Производство и все экономические отношения упоминались лишь между прочим, как второстепенные алементы "истории культуры"» (Энгельс Ф., см. Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., т. 20, с. 25). Так, французские просветители 18 в. (Вольтер, Тюрго, Кондорсе) сводили содержание культурно-историч. процесса к развитию человеч. «разума». «Культурность», «цивилизованность» нации или страны (в противоположность «дикости» и «варварству» первобытных народов) состоит в «разумности» их обществ. порядков и политич. учреждений и измеряется совокупностью достижений в области наук и искусств. Цель К., соответствующая высшему назначению «разума»,— сделать всех людей счастливыми (эвдемонич. (см. Эвдемонизм) концепция К.], живущими в согласии с запросами и потребностями своей «естественной» природы (натуралистич. концепция К.).

        Вместе с тем уже в рамках Просвещения возникала «критика» К. и цивилизации (Руссо), противопоставляющая испорченности и моральной развращённости «культурных» наций простоту и чистоту нравов народов, находившихся на патриархальной ступени развития. Эта критика была воспринята нем. классич. философией, придавшей ей характер общетеоретич. осмысления противоречий и коллизий бурж. цивилизации. Выход из этой ситуации нем. философы искали в сфере «духа», в сфере морального (Кант), эстетического (Шиллер, романтизм) или филос. (Гегель) сознания, которые и выдаются ими за областыюдлинно культурного существования и развития человека. К. с этой точки зрения предстаёт как область духовной свободы человека, лежащая за пределами его природного и социального существования. Нем. филос.-историч. сознанию свойственно признание множества своеобразных типов и форм развития К., располагающихся в определ. историч. последовательности и образующих в совокупности единую линию духовной эволюции человечества.

        Так, Гердер рассматривает К. как прогрессивное раскрытие способностей человеч. ума, но пользуется этим понятием и для определения этапов относит. историч. развития человечества, а также для характеристики ценностей просвещённости. Нем. романтики (Шиллер, А. и Ф. Шлегели, поздний Шеллинг) продолжили гердеровскую линию двоякого толкования К. С одной стороны, они создали традицию сравнительно-историч. изучения К. (Гумбольдт и школа компаративной лингвистики), с другой — положили начало взгляду на К. как на частную антропологич. проблему. К Гердеру восходит также и третья линия конкретного анализа обычаев и этнич. признаков К.

        В кон. 19 — нач. 20 вв. универсализм сложившихся эволюц. представлений о К. был подвергнут критике с идеалистич. позиций неокантианства (Риккерт, М. Вебер). В К. стали видеть прежде всего специфическую систему ценностей и идей, различающихся во их роли в жизни и организации общества того или иного типа. В несколько ином аспекте подобный же взгляд оформился в «теорию культурных кругов» (Л. Фробе-ниус, Ф. Гребнер), распространённую до нач. 20-х гг 20 в.

        Теория единой линейной эволюции К. была также подвергнута критике с иррационалистич. позиций философии жизни, и ей была противопоставлена концепция «локальных цивилизаций» — замкнутых и самодостаточных, неповторимых культурных организмов, проходящих сходные этапы роста, созревания и гибели (Шпенглер). Для этой концепции характерно противопоставление К. и цивилизации, которая рассматривается как последний этап развития данного общества. Сходные представления развивались в России Данилевским, позднее Сорокиным, а в Великобритании — Тойнби. В некоторых концепциях критика К., начатая Руссо, доводилась до полного её отрицания; выдвигалась идея «природной антикультурности» человека, а любая К. трактовалась как средство его подавления и порабощения (Ницше).

        С последней трети 19 в. изучение К. развивалось и в рамках антропологии и этнографии. При этом складывались различные подходы к К. Положив начало т. н. культурной антропологии, англ. этнолог Тайлор определял К. путём перечисления её конкретных элементов, но без уяснения их связи с организацией общества и функциями отд. культурных институтов. Амер. учёный Боас в нач. 20 в. предложил метод детального изучения обычаев, языка и др. характеристик жизни примитивных обществ и их сравнения, позволявший выявить историч. условия их возникновения. Амер. антрополог А. Крёбер перешёл от изучения культурных обычаев к понятию «культурного образца»; совокупность таких «образцов» и составляет систему К. В функциональных теориях К., ведущих своё начало от англ. этнологов и социологов Малиновского и Радклифф-Брауна (т. н. социальная антропология), основным становится понятие социальной структуры, а К. рассматривается как органич. целое, анализируемое по составляющим его институтам. Структуру социальные антропологи рассматривают как формальный аспект устойчивых во времени социальных взаимодействий, а К. определяется как система правил образования структуры при таких взаимоотношениях. Функции К. состоят во взаимном соотнесении и ие-рархич. упорядочении элементов социальной системы. Постулаты этой теории были подвергнуты критике Парсонсом, Мертоном, использовавшими понятие К. для обозначения системы ценностей как органич. части социальной системы, определяющей степень её упорядоченности и управляемости (см. Структурнофункциональный анализ).

        В немарксистском культуроведении получают развитие и др. подходы к изучению К. Так, на основе возникшей в рамках культурной антропологии тенденции рассматривать роль К. при передаче социального наследия от поколения к поколению было развито представление о коммуникативных свойствах К. При этом язык стал считаться основой для изучения строения К., что способствовало внедрению в культу-роведение методов семиотики, структурной лингвистики, математики и кибернетики (т. н. структурная антропология — Э. Сепир, К. Леви-Строс и др.). Однако структурная антропология неправомерно рассматривает К. как чрезвычайно стабильную конструкцию, не учитывает динамики историч. развития К., связь К. с актуальным состоянием общества, роль человека как творца К. С попыткой решить проблему «К. — личность» связано возникновение особого направления психологии К. [Р. Бенедикт. М. Мид, М. Херско-виц (США) и др.]. Опираясь на концепцию Фрейда, истолковавшего К. как механизм социального подавления и сублимации бессознат. нсихич. процессов, а также на концепции неофрейдистов (см. Неофрейдизм) Г. Рохейма, К. Хорни, X. Салливана (США) о К. как знаковом закреплении непосредств. психич. переживаний, представители этого направления интерпретировали К. как выражение социальной общезначимости свойственных человеку осн. психич. состояний. «Культурные образцы» стали понимать как реальные механизмы приспособления, помогающие индивидам решать конкретные задачи социального существования и обучения, в процессе которого общие образцы переходят в индивидуальные навыки [Мид, Дж. Мёрдок (США) и др.].

        Идеалистич. учения неокантианца Кассирера и швейц. психолога и философа культуры Юнга легли в основу представления о символич. свойствах К. Ряд представителей психологии К., опирающихся на концепцию «локальных цивилизаций», стремились отыскать набор «культурных инвариантов», не сводимых друг к другу и не имеющих под собой реального общего субстрата (Сепир, Б. Уорф, Бенедикт, Херсковиц). Напротив, сторонники феноменологич. подхода к К., а также некоторые представители экзистенциализма выдвигают предположение об универс. содержании, скрытом в любой частной К., исходя либо из утверждения об универсальности структур сознания (Гуссерль), либо из постулата о психобиологич. единстве человечества (Юнг), либо из уверенности в наличии некоего «фундаментального основания», «осевой изначальности» К., по отношению к которым все её разновидности — лишь «частности» или «шифры» (Хайдеггер, Ясперс).

        В совр. условиях мн. бурж. социологи и культурологи приходят к выводу о невозможности последоват. проведения идеи единой К. Это находит выражение в теориях полицентризма, исконной противоположности Запада и Востока и т. п., отрицающих общие закономерности обществ. развития. Им противостоят вуль-гарно-технологич. теории, рассматривающие развитые капиталистич. страны как достигшие высшей ступени К.

        Разрыв гуманитарного и технич. знания получил отражение в теории «двух К.» англ. писателя Ч. Сноу. С ростом отчуждения личности в капиталистич. обществе оживились разные формы культурного нигилизма, представители которого отрицают понятие К. как фиктивное и абсурдное измышление. Популярность в кругах радикально настроенной интеллигенции и молодёжи получили теории контркультуры, противопоставляемой господств. бурж. К.

        Марксистско-ленинская теория К. Марксистская теория К., противостоящая бурж. концепциям, основана на принципиальных положениях историч. материализма об обществ.экономич. формациях как носледоват. этапах историч. развития общества, о взаимоотношении производит. сил и производств. отношений, базиса и надстройки, классовом характере К. в антагонистич. обществе. К. является специфич. характеристикой общества и выражает достигнутый человечеством уровень историч. развития, определяемый отношением человека к природе и к обществу. К. тем самым есть выражение специфически человеч. единства с природой и обществом, характеристика развития творч. сил и способностей личности. К. включает в себя не только предметные результаты деятельности людей (машины, технич. сооружения, результаты познания, произведения искусства, нормы права и морали и т. д.), но и субъективные человеч. силы и способности, реализуемый в деятельности (знания и умения, производств. и проф. навыки, уровень интеллектуального, эстетич. и нравств. развития, мировоззрение, способы и формы взаимного общения людей в рамках коллектива и общества).

        Принято делить К. на материальную и духовную соответственно двум осн. видам производства — материального и духовного. Материальная К. охватывает всю сферу материальной деятельности и её результаты (орудия труда, жилища, предметы повседневного обихода, одежда, средства транспорта и связи и др.). Духовная К. охватывает сферу сознания, духовного произ-на (познание, нравственность, воспитание и просвещение, включая право, философию, этику, эстетику, науку, искво, литературу, мифологию, религию). Марксистская теория К. исходит из органич. единства материальной и духовной К., нри этом материальным основаниям К. принадлежит в конечном итоге решающая роль в развитии К. Именно историч. преемственность в развитии материальной К. составляет основу преемственности в развитии К. в целом.

        Каждой обществ.-экономич. формации присущ свой тип К. как историч. целостности. В связи со сменой общестг).-экономич. формаций происходит изменение типов К., однако это не означает разрыва в развитии К., уничтожения старой К., отказа от культурного наследия и традиций, ибо каждая новая формация с необходимостью наследует культурные достижения предшествующей, включая их в новую систему обществ. отношений. При этом марксистская теория К., исходя из многообразия форм К. различных народов и обществ. решительно выступает и против абсолютизации любой К., отвергает не только теорию культурного диф-фузионизма, но и культурный релятивизм, делящий мир на множество изначально изолированных, лишённых тесных отношений К.

        К. — явление общечеловеческое и классовое. «Класс, имеющий в своем распоряжении средства материального производства, располагает вместе с тем и средствами духовного производства, и в силу этого мысли тех, у кого нет средств для духовного производства, оказываются в общем подчинёнными господствующему классу» (Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., т. 3, с. 46).

        Для антагонистич. формаций характерны стихийность и неравномерность культурноисторич. процесса, усиление культурной дифференциации общества. К. господств. класса стремится оттеснить на задний план духовную деятельность масс, однако именно эта деятельность и определяет объективное общечеловеч. содержание мн. важнейших достижений каждой нац. К. По мере усиления классовой борьбы, всё большего вовлечения в активную социальную жизнь доселе пассивных, отчуждённых от высших ценностей К. классов и социальных групп, всё больше обнаруживается иллюзорность провозглашаемого господств. классами т. н. культурного единства общества. Начинающийся ещё на ранних стадиях классового общества процесс культурной поляризации усиливается в эпоху совр. капитализма, в условиях которого противоречия социального и культурного развития становятся особенно острыми. Господств. классы стремятся навязать массам примитивную «массовую культуру». Вместе с тем наряду с К. господств. класса в условиях капитализма начинает всё увереннее выступать новая К. в виде демократич. и социалистич. элементов, «...ибо в каждой нации есть трудящаяся и эксплуатируемая масса, условия жизни которой неизбежно порождают идеологию демократическую и социалистическую» (Ленин В. И., ПCC, т. 24, с. 120—21). В ленинском учении о двух К. в каждой нац. К. антагонистич. формации подчёркивается необходимость различать прогрессивные демократич. и социалистич. элементы К., ведущие борьбу с господств. эксплуататорской К.

        Победа социалйстич. революции знаменует коренной переворот в развитии общества и его К. В ходе социалйстич. культурной революции создаётся и утверждается социалйстич. К., наследующая всё ценное в К., созданное на предшеств. ступенях развития общества и знаменующая качественно новую ступень в культурном развитии человечества. Осн. черты социалйстич. духовной К., определяемые новыми формами обществ. отношений и господством марксистсколенинского мировоззрения,— народность, коммунистич. идейность и партийность, социалйстич. коллективизм и гуманизм, органич. сочетание интернационализма и социалйстич. патриотизма. Развитие социалйстич. К. под руководством Коммунистич. партии впервые В истории обретает сознательно планомерный характер и определяется на каждом историч. этапе, с одной стороны, достигнутым уровнем К. и материальных производит. сил, а с другой — социалйстич. и коммунистич. идеалом.

        Важнейшая цель социалйстич. К. — формирование нового человека, всесторонне развитой личности, превращение науч. марксистско-ленинского мировоззрения в осознанное убеждение каждого члена общества, воспитание в нём высоких нравств. качеств. обогащение его духовного мира. Выступая как механизм передачи накопленных обществом прогрессивных ценностей и традиций, социалйстич. К. вместе с тем призвана обеспечить макс, возможность для творчества, отвечающего назревшим обществ. потребностям, росту духовного и материального богатства общества и каждого человека. Главный критерий культурного прогресса в социалйстич. обществе определяется тем, насколько историч. активность масс, их практич. деятельность по своим целям и средствам становится творч. деятельностью.

        Опыт СССР — многонац. социалйстич. государства является блестящим примером развития социалйстич. К. в условиях взаимодействия нац. К. Сложившаяся за время существования СССР единая по своему духу и принципиальному содержанию сов. социалйстич. К. включает в себя наиболее ценные черты и традиции К. каждого народа СССР. Всё более усиливающееся взаимодействие нац. социалйстич. К., рост общих интер-нац. черт в каждой нац. К. представляет собой прогрессивный объективный процесс. Коммунистич. партия выступает как против его искусств. форсирования, так и против любых попыток задержать его, закреплять обособленность нац. К. Социалйстич. К. — прообраз всемирной духовной К. коммунистич. общества, которая будет носить общечеловеч. характер.

        Маркс К. и Энгельс Ф., Нем. идеология, Соч., т. 3; Маркс К., Капитал, гл. 1, там же, т. 23; его ж е, К критике политич. экономии. Предисловие, там же, т. 13; Э н-г е л ь с Ф., Анти-Дюринг, там же, т. 20; его ж е, Роль труда в процессе превращения обезьяны в человека, там же; его же, Происхождение семьи, частной собственности и государства, там же, т. 21; Ленин В. И., От какого наследства мы отказываемся?, ПСС, т. 2; его же, Парт. организация и парт. лит-pa, там же, т. 12; его же, Памяти Герцена, там же, т. 21; его же, О пролет. К., там же, т. 41; Ленин В. И., О К., Сб., М., 1980; Программа КПСС (Принята XXII съездом КПСС), М., 1976; Материалы XXV съезда КПСС, М., 1976; Материалы XXVI съезда КПСС, М., 1981; Луначарский A.B., Культурные задачи рабочего класса. К. общечеловеческая и классовая, Собр. соч., т. 7, М., 1967; Крупская Н. К., Ленинские установки в области К., М., 1934; А г о с т и Э. - П., Нация и К., пер. с исп., М., 1963; Г а и д е н к о П. П., Экзистенциализм и проблема К., М., 1963; Коммунизм и К., М., 1966; ? ? ? а н о в-с к и и С. Н., Историч. единство человечества и взаимное влияние К., Л., 1967: Ковалев С. М., Социализм и культурное наследие, М., 1967; Лотман Ю. М., К проблеме типологии К., в кн.: Труды по знаковым системам, в. 3, Тарту, 1967; Баллер Э. А., Преемственность в развитии ?.,?., 1969; M a p к а р я н Э. С., Очерки теории К., Ер., 1969; его же, О генезисе человеч. деятельности и К., Ер., 1973; Л и ф-ш и ц ?. ?., Карл Маркс. Искусство и обществ. идеал, М., 1972; Идеологич. борьба и совр. К., М., 1972; Партия и социалйстич. К., М., 1972; Арнольдов А. И., К. и современность, М., 1973; М е ж у е в В. М., К. и история, М., 1977; Духовный мир развитого социалйстич. общества, М., 1977; Боголюбова Е. В., К. и общество, М., 1978; Давидович В. Е., Жданов Ю. А., Сущность К., Ростов н/Д., 1979; К. в свете философии, Тб., 1979; 3 л о б и н Н. С., К. и обществ. прогресс, М., 1980; Тейлор Э., Первобытная К., пер. с англ., М., 1939;

        Сноу Ч. П., Две К., пер. с англ., М., 1973; К l em m G., Allgemeine CulturGeschichte der Menschheit, Bd l—10, LJJZ. 1843—52; Benedict R., Patterns of culture, Boston — N. ?., [1934]; White L. ?., The science of culture, N. Y., 1949; K r o e b e r A. L., K l u с k h o h n C., Culture. A critical review of concepts and definitions, Camb. (Mass.), 1952; K r o e-b e г A. L., The nature of culture, Chi., L1952J; M a l i n о w s k i В., A scientific theory of culture and other essays, ?. ?., 1960; Mead M., Continuities in cultural evolution, New Haven, 1965.

        А. И, Арнолъдов, М. А. Батуyский, В. М.Межуев.

совокупность достижений общества в его материальном и духовном развитии, используемых обществом, составляющих культурные традиции и служащих дальнейшему прогрессу человечества; в обществе с антагонистич. классами неизбежно носит классовый характер. Противоположные понятия – некультурность, варварство, дикость. Правильное понимание К. возможно лишь на основе учения о социально-экономич. формациях, с помощью анализа развития производит. сил, производств. отношений и надстроек данного общества. Однако понятие К. не может быть заменено этими понятиями, поскольку оно объединяет достижения во всех сферах деятельности человека, результаты умств. и физич. труда в их единстве, вскрывает особенности таких достижений, характерные для определ. историч. эпох, конкретных обществ. народностей и наций. Содержание К. – творч. созидат. труд человека во всех областях жизни и отношение к труду, есть важнейший признак уровня прогрессивного развития человечества. Первоначально понятие К., восходящее к лат. слову cultura (возделывание, обработка), употреблялось гл. обр. для определения воздействия человека на природу, для характеристики достижений, выражающих овладение ее силами. Это понятие особенно широко применялось в период подъема бурж. К. в трудах историков, этнографов, археологов 19 в. Появилась даже особая дисциплина "история К.". В дальнейшем под влиянием идеалистич. концепций теоретики буржуазии крайне запутали вопрос о К., пытаясь свести содержание этого понятия лишь к идеям, моральным нормам, господствующим в данном обществе, или даже к иррациональной жизненной силе определ. периода, эпохи, игнорируя материальную основу К.

Понятие К. включает в себя два аспекта, соответствующие двум органически взаимосвязанным сторонам трудовой деятельности человека: материальную К. – достижения, показывающие гл. обр. уровень овладения обществ. человеком силами природы; и духовную К. – достижения, показывающие уровень и глубину познания природы и общества, широту достигнутого кругозора, внедрение в обществ. жизнь прогрессивных идей и положит. знаний.

Важнейшим показателем материальной К. являются орудия труда, к-рые в совр. эпоху все в большей мере становятся материализованным воплощением достижений науки. Уровень К. определяется также достигнутыми навыками и знаниями, применяемыми трудящимися в процессе материального произ-ва. В этом смысле часто говорится о "культуре труда" различных историч. эпох. Уровень К. выражается в других материальных элементах обществ. жизни – обработанные человеком предметы природы (таковы приспособленные для жизни человека, расчищенные и возделанные участки земли, поля, сады и т.п., в этом смысле говорят, напр., о "культивированной почве"), различного рода и назначения материальные предметы, употребляемые человеком в быту (одежда, мебель, утварь и др.; понятие "культура быта" предполагает использование этих предметов человеком), научное, учебное, медицинское оборудование и т.п.

Все эти достижения являются показателем того уровня развития производит. сил и производств. отношений, к-рого достигло данное общество, а также конкретно-историч. условий его жизни. На изучении предметов материальной К. основана такая историч. дисциплина, как археология, отчасти также этнография. Обе эти науки на основании анализа памятников материальной К. делают выводы относительно уровня духовной К. той или иной эпохи, страны, народа (напр., изучение орнамента на орудиях труда и предметах быта, приемы их выделки и т.д.). Достижения в области материальной деятельности неразрывно связаны с духовным обликом людей, с уровнем их интеллектуального развития.

Духовная К. – это совокупность достигнутого обществом в области нравств., художеств., жизни, в науке и философии. Она выражена также в политич. и правовых идеях, в политич. развитии людей, в их правовых отношениях. Для характеристики уровня, достигнутого в развитии обществ. отношений, в политич. и правовой области чаще употребляется понятие цивилизации.

Такие явления духовной жизни людей, как язык, речь, мышление (логика), правила поведения ("внешняя" К.), а также то, что можно было бы назвать "культурой чувств", также характеризуют духовную К. общества. Освобождение человеч. чувств и характера от "зоологического индивидуализма", умение владеть своими чувствами и настроениями есть развивающиеся от одного историч. этапа к другому свойства обществ. человека, находящие свое выражение в К. (см. В. И. Ленин, Соч., т. 35, с. 93). Исторически формирующийся психич. склад людей также можно рассматривать с т. зр. духовной К. общества и личности.

В классовом обществе К. носит классовый характер. Обществ. сознание людей всегда в конечном счете определяется их отношением к средствам произ-ва, их ролью в обществ. организации труда, участием в распределении. Поэтому в период разделения общества на антагонистич. классы, напр. в рабовладельч. обществе, существует духовная К. рабовладельцев и она является господствующей; в феод. обществе господствует К. феодалов, помещиков; в капиталистич. обществе – бурж. К. Разбив цепи капиталистич. рабства, рабочий класс, опираясь на прогрессивную К. предшествующих историч. эпох, создает свою, социалистич. К., к-рая принимает всенародный характер. На всем протяжении развития каждой формации К. имеет определ. устойчивые признаки, но она качественно изменяется от одной историч. эпохи к другой. В истории различаются, напр., К. раннего средневековья, К. эпохи Возрождения или в Др. Греции К. "века Перикла" и т.д.

"В к а ж д о й национальной культуре, – писал Ленин о бурж. эпохе, – есть, хотя бы не развитые, э л е м е н т ы демократической и социалистической культуры, ибо в к а ж д о й нации есть трудящаяся и эксплуатируемая масса, условия жизни которой неизбежно порождают идеологию демократическую и социалистическую. Но в к а ж д о й нации есть также культура буржуазная (а в большинстве еще черносотенная и клерикальная) – притом не в виде только "элементов", а в виде г о с п о д с т в у ю щ е й культуры" (Соч., т. 20, с. 8). В эпоху средневековья существовала не только феод. К., но зарождалась в виде элементов К. буржуазная, в капиталистич. обществе в виде элементов развивается демократич. и социалистич. К.

Классовый характер духовной К. в классовом обществе не исключает того, что имеется известная общность К., культурные навыки и традиции, принадлежащие той или иной нации, той или иной эпохе в целом. Приблизительно одно и то же в социальном отношении содержание обществ. сознания может находить проявление в различных формах, видах К. в зависимости от национально-историч. особенностей, от особенностей конкретных эпох и т.д.

Достижения в области материального и духовного развития общества обязаны своим происхождением гл. обр. народу, включающему прогрессивные классы и слои общества, трудящимся массам. Отсюда и объективное общечеловеч. содержание К. Нар. основа – залог прогрессивного движения культурной жизни, преемственности в ее развитии. Вместе с тем господствующие классы оказывают влияние и на образ жизни эксплуатируемых, поскольку в обществе, состоящем из антагонистич. классов, господствующие идеи есть идеи господствующего класса.

Франц. социолог Э. Дюркгейм отметил как важный рубеж в истории К. ее раскол на "светскую" и "сакральную", происшедший еще в первобытном обществе, но объяснял это с идеалистич. позиций. Однако игнорировать такое явление культурного развития человечества также нельзя, ибо оно имело большое социальное значение. В эпохи, когда господствующее положение занимала религ. идеология, она наложила свой отпечаток на все развитие К. Так выражалось влияние господствующих классов на К., их контроль в этой сфере обществ. жизни, а также социальная придавленность масс, неразвитость науки и науч. мировоззрения в силу обществ. условий. Борьба против рабовладельч. К. происходила в религ. форме, и победа феодализма в Европе ознаменовалась господствующим влиянием христ. религии во всех областях К. Выделение элементов К., связанных с церковью, с обрядами и религ. представлениями, противопоставление их другим элементам, объявленным "мирскими" или даже "греховными", играло большую роль в истории классовой борьбы. Известно, что в период феодализма церковь боролась против "светского духа" науки и иск-ва. Феодализм стремился к полной клерикализации культурной жизни, к подчинению всех ее сторон религии. С другой стороны, недостаточно зрелые идейные и политич. течения, выступавшие против феодализма, в той или иной мере использовали религ. формы. Движение за освобождение К. от влияния религ. идей, культа и контроля церкви было прогрессивным, однако в полной мере буржуазия этого освобождения никогда не добивалась, а в эпоху империализма клерикальные влияния на К. значительно усиливаются.

В эксплуататорском обществе господствующие классы стремятся присвоить себе все достижения в материальном и духовном развитии общества, отстранить в той или иной мере от К. трудящиеся массы. Уже Руссо заметил эту противоречивость К. эксплуататорского общества, создание к-рой неизбежно предполагает тяжелую нужду и страдание нар. масс. Распространение К. в массах теоретики реакц. буржуазии рассматривают как понижение уровня К., ее нивелировку и унификацию. Проблема К. и массы неразрешима для эксплуататорского общества на всех ступенях его развития.

Неразрешимость этой коренной проблемы приводит К. эксплуататорского общества в конце концов к упадку. К. антич. рабовладельч. строя пришла к упадку, ибо свойственное господствующим классам этого общества презрение к труду убивало творч. начало в деятельности людей, без к-рого не может развиваться К. Культура стала синонимом роскоши и праздности господствующего класса. Отрицат. отношение к творч., созидат. труду в условиях крепостничества привело примерно к такому же концу феод. К. Буржуазия, начав с проповеди предприимчивости и почина, пришла затем к паразитизму, к-рый глубоко враждебен духу созидания, творч. деятельности человека. Бурж. К. развивается неравномерно, под знаком глубоких противоречий, ее достижения сопровождаются усилением реакции, разложения. Империализм по существу враждебен всякому творчеству, превращая его в средство удовлетворения корысти или в пустую забаву, в созидание пустышек (беспредметное иск-во, филос. теории, сводящие деятельность разума к произвольной игре, и т.д.). Этого процесса не могут скрыть даже многие апологеты капиталистич. строя. Так, зап.-герм. философ-идеалист Хейдеггер пишет о возникновении бурж. К.: "Бегство из мира в царство сверхчувственного заменяется историческим прогрессом. Потусторонняя цель вечного блаженства превращается в земное счастье большинства. Забота о религиозном культе сменяется воодушевлением культурного творчества... Творчество, до сих пор привилегия библейского бога, становится признаком человеческой деятельности". Его рассказ об изменениях, происшедших в К., заканчивается следующим образом: "Это творчество (Schaffen) превращается в конце концов в гешефт" ("Holzwege", Fr./M., 1950, S. 203). Но гешефт, бизнес, это, конечно, не творчество, не созидание, а махинация, продиктованная корыстным расчетом и часто связанная с прямым жульничеством. По Хейдеггеру, в этом виновата не буржуазия, а сама К., на к-рую издавна ополчаются многие т. наз. критики К. (Шпенглер, идеологи фашизма и др.). Эти проклятия по адресу К. также являются характерным выражением идеологии империализма.

"Идейное обоснование господства монополий, оправдание эксплуатации, опорочение общественной собственности и коллективизма, воспевание милитаризма и войны, оправдание колониализма и расизма, разжигание вражды и ненависти между народами – таковы идеи, которыми проникнуты политические и экономические теории, философия и социология, этика и эстетика современной буржуазии" (Программа КПСС, 1961, с. 53–54) (см. Капитализм, разд. Капитализм и буржуазная культура).

Победа социалистич. революции знаменует коренной поворот в развитии К. Социалистич. К. является продолжением, законной наследницей всех прогрессивных, положит. культурных достижений и традиций прошлого, "...закономерным развитием тех запасов знания, которые человечество выработало под гнетом капиталистического общества, помещичьего общества, чиновничьего общества" (Ленин В. И., Соч., т. 31, с. 262). Социалистич. культурная революция устраняет свойственную эксплуататорскому обществу отчужденность трудящихся масс от К. Отсутствие социальных антагонизмов и единая интернац. классовая природа духовной К. социалистич. стран делает ее подлинно народной. В эту создающуюся К. все народы вносят свой вклад. Для нее характерно развивающееся у всех членов общества творч. инициативное отношение к труду, умножающему обществ. собственность, забота о непрерывном росте обществ. материального и духовного богатства – источника счастья для всех, непримиримое отношение к тем, кто покушается на это богатство, кто духовную сокровищницу народа пытается наполнить фальшивыми ценностями и подделками, кто не хочет работать в меру своих сил и способностей на общее благо. Эта К. является выражением всех развивающихся способностей человека, всех его гигантских возможностей, освобожденных от пут эксплуататорского общества. Культурный рост всего народа – важнейшее условие прогресса производит. сил, повышения обществ. активности трудящихся, переустройства быта. Социалистич. общество заботится о передаче культурного наследия, "...всех тех богатств, которые выработало человечество" (там же) молодому поколению, к-рое должно будет его преумножить и развить.

Одной из важнейших закономерностей начавшегося в совр. эпоху перехода от капитализма к социализму, процесса складывания единой всемирной К. будущего является взаимообогащение различных нац. социалистич. К., в ходе к-рого решительно отбрасываются пережитки родовых, феод. и капиталистич. форм и всемерно взращиваются подлинно нар. формы К., способные обогатить сокровищницу мировой К. человечества. Социалистич. К. объединяет народы, и поэтому особенно нетерпимы всякого рода националистич. ее извращения, препятствующие союзу свободных народов. Социалистич. К. – прообраз всемирной духовной К. коммунистич. общества, к-рая будет носить общечеловеческий – лишенный социальных и нац. различий – характер. "Культура коммунизма, вбирая в себя и развивая все лучшее, что создано мировой культурой, явится новой, высшей ступенью в культурном развитии человечества" (Программа КПСС, с. 130).

Марксистско-ленинское представление о К. и путях ее развития противостоит реакц. и лженауч. бурж. философии и социологии К. Суть бурж. теорий К. сводится к идеалистич. тезису о том, что К. общества определяется идеями и представлениями. Объективный идеализм сводит определение К. к господствующей идее, к духу народа и эпохи и т.д. Совр. субъективный идеализм считает, что К. – комплекс "понятий и положений, принятых народом для того, чтобы организовать данные его опыта" (амер. философ и социолог Нортроп). Нек-рые из представителей субъективного идеализма идут еще дальше, определяя К. как комплекс "условных символов", принятых данным обществом, и т.д. Никакого принципиального отличия бескультурья и варварства от подлинной высокой К. с такой т. зр. не существует.

Многочисл. представители бурж. индивидуализма утверждают, что основа К. – отд. личность, а не коллектив, общество, народ. Они культивируют тип одиночки, отщепенца, для к-рого характерен анархич. индивидуализм или рабская приниженность, забитость, находящая свое выражение в религ.-мистич. настроениях. Превознесение одиночки – одно из проявлений разложения бурж. К., ибо индивидууму вне общества некому и нечего сказать. Отсюда косноязычие или даже полная немота нек-рых представителей иск-ва, лит-ры капиталистич. стран.

Для различных школ совр. идеализма характерно отрицание закономерности и глубокой прогрессивности взаимодействия К. различных народов. Распространенная в бурж. этнографии школа "культурных кругов" изображает историю К. как чередование разных типов "культур", не связанных между собой генетически. О различных "типах культур", к-рые не являются закономерными этапами культурного развития человечества, пространно писали Шпенглер, Тойнби и др. При этом многие философы совр. буржуазии стремятся софистически отождествить глубочайший кризис, переживаемый сейчас бурж. К., с кризисом К. вообще. Для этих теоретиков буржуазии характерны односторонние и преувеличенные нападки на "машинную культуру", заменившую человека-творца придатком машины, "массовую культуру". Многие из критиков "машинной культуры" заявляют при этом, что выход состоит в восстановлении господства религии, в возврате под сень ср.-век. порядков. Сторонниками такой т. зр. выступают католич. философы, неотомисты. Другие бурж. теоретики, подчеркивая, что духовная К. отстает от материальной, заявляют, что такое "культурное отставание" является неизбежным и закономерным (напр., амер. социолог Огборн). Все эти теории в извращенной форме отражают глубочайший кризис бурж. К., для к-рой характерна деградация, разрыв между высокими достижениями в области материальной К. и духовной нищетой, скудостью идеалов, моральных норм и т.д. В своем стремлении "опровергнуть" закон поступат. развития общества бурж. теоретики особый, упор делают на критику теории культурного прогресса. Такие факты, как возрождение в фашизме звериных, варварских элементов, выдаются ими за "закон" развития К., приводят их к мысли, будто никакого прогресса в области К. человечества установить нельзя. Уродующее, реакц. влияние капитализма на духовную жизнь общества они выдают за доказательство отсутствия прогресса.

Опыт истории в целом, признанные всем миром огромные успехи техники, науки, иск-ва в СССР, стране строящегося коммунизма, в других социалистич. гос-вах, успехи, к-рые являются лишь первыми ласточками невиданного духовного прогресса общества, основанного на принципах коммунизма, – наглядная иллюстрация открытых историч. материализмом законов развития К. и убедит. опровержение реакц. спекуляций бурж. социологов вокруг вопроса о К. и путях ее развития.

Лит.: Маркс К., Капитал, т. 1, [М. ], 1955, гл. 1; его же, К критике политической экономии. Предисловие, в кн.: Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 13, с. 5–9; его же, [Письмо ] П. В. Анненкову, 28 дек. [1846 ], там же, т. 27, с. 401–12; Энгельс Ф., Анти-Дюринг, там же, т. 20, с. 16–17, 94–96, 334–35; его же, Роль труда в процессе превращения обезьяны в человека, там же; его же, Происхождение семьи, частной собственности и государства, там же, т. 21; его же, [Письмо ] М. Каутской, 26 нояб. 1885 г., в кн.: Маркс К. и Энгельс Ф., Избр. письма, [М. ], 1953, с. 395; его же, [Письмо ] К. Шмидту, 5 авг. 1890 г., там же, с. 420; его же, [Письмо ] Г. Штаркенбургу. 25 янв. 1894 г., там же, с. 469–71; Ленин В. И., От какого наследства мы отказываемся?, Полн. собр. соч., 5 изд., т. 2, с. 540–50; его же, Партийная организация и партийная литература, там же, т. 12; его же, Памяти Герцена, там же, т. 21; его же, Тезисы по национальному вопросу, там же, т. 23; его же, Цивилизованное варварство, там же, т. 24; его же, О национальной гордости великороссов, там же, т. 26; его же, Философские тетради, там же, т. 29, с. 194; его же, Задачи союзов молодежи (Речь на III Всероссийском съезде РКСМ 2 октября 1920 г.), там же, т. 41; его же, О пролетарской культуре, там же; его же, О значении воинствующего материализма, Соч., 4 изд., т. 33; его же, Странички из дневника, там же; его же, Лучше меньше да лучше, там же; Программа КПСС (принята XXII съездом КПСС), М., 1961; XXII съезд Коммунистической партии Советского Союза 17–31 октября 1961 года. Стенографический отчет, т. 1–3, М., 1962; Луначарский А. В., Десятилетие революции и культура, М.–Л., 1927; его же, Культура на Западе и у нас, М.–Л., 1928; его же, Культурная революция и общественность, М.–Л., 1929; Крупская Н. К., Ленинские установки в области культуры. Сб. ст., М., 1934; Калинин М. И., О вопросах социалистич. культуры. Сб. ст. и речей 1925–1938 гг., М., 1938; Серени Э., Марксизм, наука, культура, пер. с итал., М., 1952; Горький М., Разрушение личности, Собр. соч. в 30 тт., т. 24, М., 1953; Чхиквишвили Д. И., О нац. форме социалистич. культуры, Тб., 1955; Карпов Г., Партия и культурная революция в СССР, М., 1957; Малышев А. С., Цифры и факты о развитии экономики и культуры в СССР, М., 1957; Абросенко К. П., Рост культуры сов. об-ва, М., 1958; Алтмышбаев Α., Некоторые особенности формирования и развития социалистич. культуры народов Сов. Востока, Фрунзе, 1958; Грамши И., Избр. произв., т. 3, М., 1959; Междунар. культурные организации, [вып. 1–2 ], М., 1959–60; Mожаев Г. Α., Междунар. культурные связи СССР, М., 1959; Мордвинов А. Е., О социалистич. содержании и нац. форме сов. культуры, М., 1959; Цеткин К., Воспоминания о Ленине, М., 1959; Арнольдов А. И., Коммунизм и культура, М., 1960; Смирнов И. С., Ленин и сов. культура, М., 1960; Вопросы идеологич. работы. Сб., М., 1961; Ким М. П., Коммунизм и культура, М., 1961; Леонтьев Α. Н., Человек и культура, М., 1961; Гайденко П. П., Экзистенциализм и проблема культуры, М., 1963; Ильичев Л. Ф., Искусство принадлежит народу, М., 1963; Строительство коммунизма и проблемы культуры. [Сб. ст. ], М., 1963; Агости Э. П., Нация и культура, пер. с исп., М., 1963; Спенсер Г., Основания этики, пер. с англ., СПБ, 1900; Липперт Ю., История культуры, пер. с нем., 7 изд., СПБ, 1908; Шпенглер О., Закат Европы, т. 1, М.–П., 1923; Зиммель Г., Конфликт совр. культуры, пер. с нем., П., 1923; Τэйлор Э., Первобытная культура, пер. с англ., М., 1939; Гердер И. Ф., Избр. соч., М.–Л., 1959; Гегель, Философия истории, Соч., т. 8, М.–Л., 1935; Adelung J. С., Versuch einer Geschichte der Cultur des menschlichen Geschlechts, 2 Aufl., Lpz., 1800; Klemm G., Allgemeine Cultur-Geschichte der Menschheit, Bd 1–10, Lpz., 1843–52; Pitt-Rivers A. H. L. F. (A. Lane), The evolution of culture and other essays. Oxf., 1906; Herder J. G. von, Ideen zur Kulturphilosophie, Lpz., 1911; Wundt W., Völkerpsychologie, Bd 1–10, Stuttg., 1917–23; Εllwооd С. Α., Cultural evolution, N. Y.–L., [1927 ]; Dixon R. В., The building of cultures, N. Y., 1928; Folsom J. K., Culture and social progress, N. Y.–L., 1928; Wissler C., An introduction to social anthropology N. Y., [1929 ]; Wallis W. D., Culture and progress, N. Y., 1930; Winston S., Culture and human behavior, N. Y., [1933 ]; Benedict R., Patterns of culture, Bost. – N. Y., [1934 ]; Linton R., The study of man, N. Y.–L., 1936; Plant J. S., Personality and cultural pattern, N. Y.–L., 1937; Mead M. (ed.), Cooperation and competition among primitive peoples, N. Y.–L., 1937; General anthropology, ed. F. Boas, Bost., [1938 ]; Huizinga J., Der Mensch und die Kultur, Stockh., 1938; Kardiner Α., The individual and his society, N. Y., 1939; The cultural approach to history, ed. С. F. Ware, N. Y., 1940; Turner R., The great cultural traditions. The foundations of civilization, v. 1–2, N. Y.–L., 1941; Υoung К., Sociology, a study of society and culture, N. Y., [1942 ]; Cassirer Ε., An essay on man, New Haven – L., [1945 ]; Feibleman J., The theory of human culture, Ν. Υ., [1946 ]; Huntington E., Mainsprings of civilization, Ν. Υ. – L., 1934– 1963; Birket-Smith К., Geschichte der Kultur. Eine allgemeine Ethnologie, [3 Aufl. ], Z., [1956 ]; Evans-Pritchard Ε. Ε., Social anthropology, L., [1956 ]; Clough S. В., The rise and fall of civilization. An inquiry into the relationship between economic development and civilization, N. Y., [1957 ]; Kultur und Norm, В., 1957; Merton R. Κ., Social theory and social structure, Glencoe (Ill.), 1957; Shapiro H. L., Aspects of culture, New Brunswick (N. J.), [1957 ]; Весher J. R., Die sozialistische Kultur und ihre nationale Bedeutung, В., 1958; Кеesing F. M., Cultural anthropology. The science of custom, N. Y., [1958 ]; Nef J. U., Cultural foundations of industrial civilization, Camb., 1958; Snow С. Р., The two cultures and the scientific revolution, Camb., 1959; Malinowski В., A scientific theory of culture and other essays, N. Y., 1960; Martinez Estrada E., Analisis funcional de la cultura, La Habana, 1960; Εliоt T. S., Notes towards the definition of culture, L., [1962 ].

    КУЛЬТУРА (от лат. cultura — возделывание, воспитание, образование, развитие, почитание) — система исторически развивающихся надбиологических программ человеческой жизнедеятельности (деятельности, поведения и общения), обеспечивающих воспроизводство и изменение социальной жизни во всех ее основных проявлениях.

    Программы деятельности, поведения и общения представлены многообразием знаний, норм, навыков, идеалов, образцов деятельности и поведения, идей, гипотез, верований, целей, ценностных ориентации и т. д. В своей совокупности и динамике они образуют исторически накапливаемый социальный опыт. Культура хранит, транслирует этот опыт (передает его от поколения к поколению). Она также генерирует новые программы деятельности, поведения и общения, которые, реализуясь в соответствующих видах и формах человеческой активности, порождают реальные изменения в жизни общества.

    Понятие “культура” развивалось исторически. Вначале этот термин обозначал возделывание человеком земли. Потом произошло расширение смысла термина. Им стали обозначать также процессы и результаты возделывания материалов природы в различных ремеслах, а затем и процессы воспитания и обучения человека. В этом расширенном смысле термин “культура” впервые был применен в работе древнеримского оратора и философа Марка Тулия Цицерона “Тускуланские рукописи” (45 г. до и. э.). Понятие обыденного языка, обозначающее обработку почвы, Цицерон использовал в переносном смысле как возделывание человеческого ума в процессе обучения и воспитания. Считая, что глубокий ум возникает благодаря философским рассуждениям, он характеризовал философию как культуру ума.

    Дальнейшее развитие понятия “культура” было связано с его распространением на все искусственно созданное, сотворенное человеком в противоположность естественному, природному. В этом значении термин был использован в трудах немецкого философа-просветителя и юриста С. Пуфендорфа. В работе “О праве естественном” (1684) он определил культуру как оппозицию “естественному состоянию”, как все то, что произведено.

    Начиная со 2-й пол. 18 в. термин “культура” стал широко использоваться в европейской философии и исторической науке. В это время культура стала рассматриваться как важнейший аспект жизни общества, связанный со способом осуществления человеческой деятельности, отличающим человеческое бытие от животного существования. Возникло несколько линий в разработке проблематики культуры. В первой из них культура представала как процесс развития человеческого разума и разумных форм жизни, противостоящих дикости и варварству первобытного бытия человечества (французские просветители); как историческое развитие человеческой духовности —эволюция морального, эстетического, религиозного, философского, научного, правового и политического сознания, обеспечивающих прогресс человечества (немецкий классический идеализм — И. Кант, И. Г. Фихте, Ф. В. И. Шеллинг, Г. В. Ф. Гегель, немецкий романтизм — Ф. Шиллер, Ф. Шлегель, немецкое Просвещение — Г. Лессинг, И. Г. Гердер). Вторая линия акцентировала внимание не на поступательном историческом развитии культуры, а на ее особенностях в различных типах общества, рассматривая различные культуры как автономные системы ценностей и идей, определяющих тип социальной организации (неокантианство — Г. Риккерт, Э. Кассире?, М. Вебер). В дальнейшем эту линию продолжили Н. Я. Данилевский, П. А. Сорокин, А. Тойнби, О. Шпенглер. Вместе с тем было расширено понимание культуры путем включения в нее всего богатства материальной культуры, этнических обычаев, разнообразия языков и символических систем.

    В кон. 19 и 1-й пол. 20 в. при изучении проблематики культуры стали активно использоваться достижения антропологии, этнологии, теории систем, семиотики и теории информации (культурная антропология — Э. Б. Тайлор, Ф. Боас, А. Кребер, Р. Редфилд; социальная антропология и структурный функционализм — Б. Малиновский, А. Радклифф-Браун, Р. Мертон, Т. Парсом, структурная антропология и структурализм — К. Деви-Строс, М. Фуко, Р. Барт, неофрейдизм, постмодернизм и др.).

    В историческом развитии понятия “культура” была своя внутренняя логика. Движение мысли шло от отождествления культуры со всем, что сотворено человеком, к анализу человеческой активности (деятельности, поведения и общения), благодаря которой создается надприродная сфера человеческого бытия, искусственное в противовес естественному, природному.

    На каждом из этих этапов вводились разные определения культуры (таких определений американские культурологи А. Кребер и К. Клакхон насчитали около трехсот). Многие из них не были определениями в строго логическом смысле, а, скорее, являлись метафорическими высказываниями, фиксирующими отдельные характеристики культуры. Вместе с тем множество формулировок и определений не означало их равноценности. В принципе уже анализ отношений между культурой и деятельностью включал в качестве первого приближения все определения, связанные с противопоставлениями “культура—натура”, но значительно конкретизировал их. Следующая конкретизация была связана с представлениями культуры как способа регулирования и реализации человеческой деятельности, а следовательно, как особого аспекта социальной жизни, который заключается в порождении и трансляции (передаче от поколения к поколению) надбиологических программ деятельности, поведения и общения людей.

    В рамках этого подхода складывались предпосылки для решения одной из кардинальных проблем философии и теории культуры: различения понятий “культура” и “общество”. С одной стороны, культура не тождественна обществу, а является лишь особым аспектом социальной жизни (в противном случае не нужно было бы двух терминов для обозначения одной и той же реальности). С другой — культура пронизывает все без исключения состояния социальной жизни, и нет ни одного социального феномена, который был бы изолирован от влияния культуры, не нес бы на себе печати ее воздействия.

    Кажущееся противоречие между этими утверждениями снимается, если культуру рассмотреть как систему информационных кодов, закрепляющих исторически накапливаемый социальный опыт, который выступает по отношению к различным видам деятельности, поведения и общения (а значит, и всем порождаемым ими структурам и состояниям социальной жизни) как их надбиологические программы.

    С точки зрения теории систем сложные исторически развивающиеся органические целостности должны внутри себя содержать особые информационные структуры, обеспечивающие управление системой, ее саморегуляыию. Эти структуры представлены кодами.-в соответствии с которыми воспроизводится организация системы как целого и особенности ее основных реакций на внешнюю среду В биологических организмах эту роль выполняют генетические коды (ДНК, РНК). В обществе, как целостном социальном организме, аналогом генетических кодов выступает культура.

    Подобно тому как управляемый генетическим кодом обмен веществ воспроизводит клетки и органы сложных организмов, различные виды деятельности поведения и общения людей. регулируемые кодами культуры, обеспечивают воспроизводство и развитие элементов, подсистем общества и их связей, характерных для каждого исторически конкретного вида социальной организации (присущей ему, искусственно созданной предметной среды — “второй природы”, социальных общностей и институтов, типов личностей, свойственных данному обществу, и т. д.).

    Т. о., наряду с биологическим, генетическим кодом, который закрепляет и передает от поколения к поколению биологические программы, у человека существует еще одна кодирующая система — социокод, посредством которого передается от человека к человеку, от поколения к поколению развивающийся массив социального опыта.

    Условием хранения и трансляции этого опыта является его фиксация в особой знаковой форме, функционирование составляющих его элементов в качестве семиотических систем. Культура предстает как сложно организованный и развивающийся набор таких систем (см. Знак, Символ).

    Хранение и трансляция в культуре многообразия надбиологических программ человеческой жизнедеятельности предполагает многообразие знаковых структур, закрепляющих и передающих постоянно обновляемый социальный опыт. Одним из наиболее древних способов кодирования этого опыта является функционирование субъектов поведения, общения и деятельности в качестве семиотических систем, когда их действия и поступки становятся образцами для других. Мастер — учитель, который демонстрирует ученику те или иные приемы работы; индивиды и социальные группы, выступающие объектами подражания для других людей и групп; взрослый человек, поступки которого копирует ребенок, — все они обретают функцию знаковых систем, транслирующих программы поведения, общения и деятельности.

    Знаковой системой, программирующей действия и поступки людей, может выступать символика человеческого тела: позы, жесты, мимика и т. п. Причем смыслы и значения, которые они выражают, могут быть различными в различных культурах. Напр., рукопожатие у многих народов имеет символику дружеского расположения, но в традиционной Японии считалось, что касание собеседника означает агрессию и неуважение. В современной Японии рукопожатие используется редко, преимущественно в общении с иностранцами.

    Важнейшим видом сопиокода, регулирующего человеческую жизнедеятельность, является естественный язык. Он не только позволяет описывать человеческий опыт, но и порождает новый опыт в процессе коммуникации. Структура языка задает определенный образ мира, способ фрагментации и синтеза его объектов. Одновременно язык выражает ценностноэмоциональное отношение человека к миру, программируя переживание людьми тех или иных описываемых событий и реакцию на них. Наряду с естественными языками как средством генерации и передачи социального опыта огромную роль в социальной жизни играют языки искусства (живописи, музыки, танца, архитектуры, кино и т. д.), язык науки, а также различные конвенциональные наборы сигналов и символов, регулирующие поступки и действия людей. Все они могут быть рассмотрены как особые семиотические системы, обеспечивающие воспроизводство и развитие общества.

    Предметы созданной человеком второй природы также могут функционировать в качестве знаков, которые закрепляют накопленный социальный опыт, выражая определенный способ поведения и деятельности в предметном мире. В этом смысле иногда говорят об орудиях труда, технике, предметах быта как о материальной культуре, противопоставляя им феномены духовной культуры, имея в виду произведения искусства, философские, этические, политические учения, научные знания, религиозные идеи и т. п. (см. Культура материальная и духовная). Однако такое противопоставление относительно, поскольку любые феномены культуры являются семиотическими образованиями. Предметы материальной культуры выполняют в человеческой жизни двоякую роль: с одной стороны, они служат практическим целям, ас другой — выступают средствами хранения и передачи смыслов и значений, регулирующих деятельность, поведение и общение.

    Только во второй своей функции они выступают в качестве феноменов культуры (Ю. Лотман).

    Развитие культуры предстает и как выработка новых смыслов и значений, регулирующих деятельность, поведение и общение людей, и как формирование новых кодовых систем, закрепляющих и транслирующих эти смыслы и значения.

    Накопление нового опыта и увеличение его массива рано или поздно ставят проблему информационной вместимости субъекта (М. К. Петров), что требует новых способов фрагментации и объединения накопленного опыта, который должен усваивать индивид. В свою очередь, эта потребность стимулирует разработку и применение новых типов кодирования, обеспечивающих дифференциацию и интеграцию программ деятельности, поведения и общения, их передачу от поколения к поколению (М. К. Петров).

    Канадский исследователь М. Маклюэн, подчеркивая связь между развитием систем кодирования социального опыта и ступенями цивилизационного прогресса, выделял в качестве особых этапов дописьменные общества, возникновение письменности, книгопечатание, появление радио и телевидения. Продолжая этот ряд, следует выделить в качестве особого этапа компьютерную стадию развития цивилизации.

    Появление новых способов кодирования закрепляет изменения характера коммуникаций и способов включения индивида в социальные связи, а следовательно, участвует в определении тех границ, в которых варьируются те или иные формы социального поведения и деятельности. Напр., вне появления письменности невозможно было бы судопроизводство, опирающееся на кодексы законов; возникновение “компьютерного письма” привело к резкому увеличению доступного индивиду объема “социальной памяти”, а компьютерная сеть Internet породила новые, ранее неизвестные формы коммуникации.

    Развитие общества всегда связано с формированием новых видов деятельности, поведения и общения, что, в свою очередь, предполагает появление соответствующих новых программ, представленных кодами культуры. В процессе этого развития происходит дифференциация ранее синкретических программ, возникает сложная координация и субординация новых и традиционных программ.

    Выделение самостоятельных областей духовной деятельности привело к генерации новых смыслов и значений, которые стали выступать опосредующими и порождающими структурами по отношению к программам конкретных видов практики (ценностям, санкционирующим тот или иной вид деятельности; целям как предварительным идеальным образам продуктов деятельности; знаниям, навыкам и умениям, которыми должен овладеть субъект, чтобы, воздействуя на преобразуемый объект, получить продукт, соответствующий поставленной цели). Исторически возникают различные, относительно самостоятельные сферы духовной культуры — религия, искусство, мораль, наука, политическое и правовое сознание и т. д., которые взаимодействуют между собой и оказывают регулирующее воздействие на повседневную жизнь людей.

    Т. о.. в ходе исторического развития общества постепенно формируется сложная иерархия программ деятельности, поведения и общения, представленных различными социокодами, которые непосредственно или опосредованно управляют поступками и действиями людей.

    В сложном исторически развивающемся многообразии надбиологических программ можно выделить три уровня. Первый — это реликтовые программы, осколки прошлых культур, которые живут и в современном мире, оказывая на человека определенное воздействие. Люди часто бессознательно действуют в соответствии с программами поведения, которые сложились еще в первобытную эпоху и которые утратили свою ценность в качестве регулятива, обеспечивающего успех практических действий. Сюда относятся многие суеверия, напр. приметы у русских поморов о том, что половые связи перед выходом на рыбную ловлю могут сделать ее неудачной (пережиток табу первобытной эпохи, реально регулировавших половые отношения общины в период групповой семьи, устраняя таким способом столкновения на почве ревности в общине, которые нарушали совместные производственные действия).

    Второй уровень — это слой программ поведения, деятельности, общения, которые обеспечивают сегодняшнее воспроизводство того или иного типа общества. И наконец, третий уровень культурных феноменов образуют программы социальной жизни, адресованные в будущее. Их культура генерирует за счет внутреннего оперирования знаковыми системами.

    Образцами программ будущей деятельности каь. предпосылкой изменения существующих форм социальной жизни могут служить вырабатываемое в науке теоретическое знание, вызывающее перевороты в технике и технологии последующих эпох; идеалы будущего социального устройства, которые еще не стали господствующей идеологией; новые нравственные принципы, возникающие в рамках философско-этических учений и часто опережающие свой век, и т. д. Чем динамичнее общество, тем большую ценность обретает этот уровень культурного творчества, адресованный к будущему. В современных обществах его динамика во многом обеспечивается деятельностью особого социального слоя людей — творческой интеллигенции, которая по своему социальному предназначению должна постоянно генерировать культурные инновации.

    В процессе исторического развития общества и культуры ΟΙдельные элементы и “проекты” будущих программ деятельности могут конкретизироваться, видоизменяться и переходить из третьего во второй уровень культурных образований, становясь реальными непосредственными регулятивами новых видов деятельности, поведения и общения, порождая соответствующие изменения в жизни общества. В свою очередь программы второго уровня могут утрачивать свою социальную ценность и превращаться в реликтовые образования либо вообще выпадать из потока куяьтурной трансляции.

    Многообразие культурных феноменов всех уровней, несмотря на их динамичность и относительную самостоятельность, организовано в целостную систему. Их. систеьюобразующим фактором выступают предельные основания каждой исторически определенной культуры. Они представлены мировоззренческими универсалиями (категориями культуры), которые в своем взаимодействии создают целостный обобщенный образ человеческого мира.

    Мировоззренческие универсалии — это категории, которые аккумулируют исторически накопленный социальный опыт и в системе которых человек определенной культуры оценивает, осмысливает и переживает мир, сводит в целостность все явления действительности, попадающие в сферу его опыта. Категориальные структуры, обеспечивающие рубрификацию и систематизацию человеческого опыта, давно изучает философия. Но она исследует их в специфическом виде, как предельные общие понятия. В реальной же жизни культуры они выступают не только как формы рационального мышления, но и как схематизмы, определяющие человеческое восприятие мира, его понимание и переживание. Их не следует отождествлять с философскими категориями, которые возникают как результат рефлексии над универсалиями культуры. Но мировоззренческие универсалии могут функционировать и развиваться и вне философской рефлексии. Они были присущи и тем культурам, в которых не сложились более-менее развитые формы философского знания (Древний Египет, Вавилон и т. п.).

    Можно выделить два больших и связанных между собой блока универсалий культуры. К первым относятся категории, которые фиксируют наиболее общие, атрибутивные характеристики объектов, включаемых в человеческую деятельность. Они выступают в качестве базисных структур человеческого сознания и носят универсальный характер, поскольку любые объекты (природные и социальные), в т. ч. и знаковые объекты мышления, могут стать предметами деятельности. Их атрибутивные характеристики фиксируются в категориях: “пространство”, “время”, “движение”, “вещь”, “отношение”, “количество”, “качество”, “мера”, “содержание”, “причинность”, “случайность”, “необходимость” и т. д. Но кроме HI“ в историческом развитии культуры формируются и функционируют особые типы категорий, посредством которых выражены определения человека как субъекта деятельности, структуры его общения, его отношения к другим людям и обществу в целом, к целям и ценностям социальной жизни. Они образуют второй блок универсалий культуры, к которому относятся категории: “человек”, “общество”, “сознание”, “добро”, “зло”, “красота”, “вера”, “надежда”, “долг”, “совесть”, “справедливость”, “свобода” и т. п. Эти категории фиксируют в наиболее общей форме исторически накапливаемый опыт включения индивида в систему социальных отношений и коммуникаций. Между указанными блоками универсалий культуры всегда имеется взаимная корреляция, которая выражает связи между субъект-объектными и субъект-субъектными отношениями человеческой жизнедеятельности. Поэтому универсалии культуры возникают, развиваются и функционируют как целостная система, где каждый элемент прямо или косвенно связан с другими. В системе универсалий культуры выражены наиболее общие представления об основных компонентах и сторонах человеческой жизнедеятельности: о месте человека в мире, о социальных отношениях, духовной жизни и ценностях человеческого мира, о природе и организации ее объектов и т. п. Эти представления выступают в качестве своего рода глубинных программ социальной жизни, которые предопределяют сцепление, воспроизводство и вариации всего многообразия более конкретных программ поведения, общения и деятельности, характерных для определенного типа социальной организации.

    В мировоззренческих универсалиях культуры можно выделить своеобразный инвариант, некоторое абстрактное всеобщее содержание, свойственное различным типам культур и образующее глубинные структуры человеческого сознания. Но этот слой содержания не существует в чистом виде сам по себе. Он всегда соединен со специфическими смыслами, присущими культуре исторически определенного типа общества, которые выражают особенности способов общения и деятельности людей, хранения и передачи социального опыта, особенности •принятой в нем шкалы ценностей.

    Именно эти смыслы характеризуют национальные и этнические особенности каждой культуры, свойственное ей понимание пространства и времени, добра и зла, жизни и смерти и свойственное ей отношение к природе, труду, личности и т. д. Они определяют специфику различных культур.

    В свою очередь исторически особенное в универсалиях культуры всегда конкретизируется в огромном многообразии групповых и индивидуальных мировосприятий и миропереживаний.

    По мере исторического развития общества может изменяться не только смысл универсалий культуры, но и сам их набор, организованный в целостную систему. Возникновение новых видов деятельности, поведения и общения может приводить к расщеплению первичных универсалий и формированию новых категорий, которые укореняются в культуре (напр., расщепление характерной для архаических обществ категории “любовь-дружба” на две самостоятельные категории, появление в российской культуре наряду с категорией “правда” категории “истина”). Конкретные виды культуры отличаются своими основаниями и не всегда можно обнаружить изоморфизм между системами универсалий различных культур.

    Универсалии культуры одновременно выполняют по меньшей мере три взаимосвязанные функции в человеческой жизнедеятельности. Во-первых, они обеспечивают своеобразную квантификацию и сортировку многообразного, исторически изменчивого социального опыта. Этот опыт оценивается и рубрифицируется соответственно смыслам универсалий культуры и стягивается в своеобразные кластеры. Благодаря такой “категориальной упаковке” он включается в процесс трансляции и передается от человека к человеку, от одного поколения к другому. Во-вторых, универсалии культуры выступают базисной структурой человеческого сознания в каждую конкретную историческую эпоху В-третьих, взаимосвязь универсалий образует обобщенную картину человеческого мира, то, что принято называть мировоззрением эпохи. Эта картина, выражая общие представления о человеке и мире, вводит определенную шкалу ценностей, принятую в данном типе культуры, и поэтому определяет не только осмысление, но и эмоциональное переживание мира человеком.

    Смыслы универсалий культуры в процессе социализации усваиваются индивидом, определяя контуры его индивидуального понимания мира, его поступков и действий. На уровне группового и индивидуального сознания смыслы универсалий культуры конкретизируются с учетом групповых и индивидуальных ценностей. Причем даже в устойчивых состояниях социальной жизни универсалии культуры могут допускать очень широкий спектр конкретизации, дополняться ценностями противоположных по интересам социальных групп и не утрачивать при этом своих основных смыслов.

    В свою очередь стереотипы группового сознания специфически преломляются в сознании каждого индивида. Люди всегда вкладывают в универсалии культуры свой личностный смысл соответственно накопленному жизненному опыту. В результате в их сознании картина человеческого мира обретает личностную окраску и выступает в качестве индивидуального мировоззрения. Существует огромное множество модификаций, которые свойственны каждой доминирующей в культуре системе мировоззренческих установок. Базисные убеждения и представления могут сочетаться, и часто противоречивым образом, с сугубо личностными ориентациями и ценностями, а весь комплекс индивидуальных убеждений может меняться на протяжении жизни индивида.

    Фундаментальный статус универсалий культуры в человеческом бытии улавливали многие философские учения прошлого. Мир идей Платона, кантовская концепция априорных форм сознания, учение Гегеля о категориях как ступенях развития абсолютной идеи — все это можно интерпретировать как своеобразные вехи осмысления свойств и связей универсалий культуры. Присущий европейской культурной традиции акцент на рациональных способах постижения мира был выражен здесь в форме своеобразной редукции мировоззренческих универсалий к их логико-понятийному аспекту В дальнейшем развитии западной философии эта односторонность преодолевалась путем включения в философский анализ понимания и переживания мира как фундаментальных характеристик категориальных структур сознания (Ф. Ницше, С. Кьеркегор, М. Хайдеггер).

    Для человека, сформированного соответствующей культурой, смыслы ее мировоззренческих универсалий чаще всего выступают как нечто само собой разумеющееся, как презумпции, в соответствии с которыми он строит свою жизнедеятельность. Смыслы универсалий культуры, образующих в своих связях категориальную модель мира, обнаруживаются во всех областях культуры того или иного исторического типа — в обыденном языке, феноменах нравственного сознания, в философии, религии, художественном освоении мира, функционировании техники, в правовом сознании и политической культуре и т. п. Эта особенность обнаруживалась, хотя и в неадекватной форме, в ряде систем объективного идеализма. Напр., в системе Гегеля категории, выступающие ступенями развития абсолютного духа, затем рассматриваются как определяющие логику развития всех областей духовной жизни общества — религии, философии, искусства, науки, морали, правового сознания и т. п.

    Позднее на системообразующую функцию универсалий культуры наталкивались исследователи при выявлении органической целостности культуры. Напр., Шпенглер на многочисленных образцах различных культур отмечал связь, которую он именовал физиогномикой и стилем культуры, подчеркивая, что этот стиль проявляется в любом феномене культуры: архитектуре, орнаменте, письме, характере политической и хозяйственной деятельности, в религиозных культах и науке, в музыке и неписанных правилах общения и т. д. Сходную концепцию органической целостности культур разрабатывали Малиновский и Радклифф-Браун.

    Философы, культурологи, историки при анализе в синхронном срезе различных этапов развития науки, искусства, политического и нравственного сознания и т. д. отмечали резонанс различных сфер культуры в период формирования новых идей, имеющих мировоззренческий смысл (О. Шпенглер, Э. Кассирер, А. Тойнби, А. Ф. Лосев, М. М. Бахтин). Этот резонанс прослеживается как в традиционных культурах, так и в современной, где различные области культуры обладают относительной самостоятельностью. Можно, напр., установить своеобразный резонанс между идеями теории относительности в науке и идеями лингвистического авангарда 70—80-х гг. 19 в. (И. Винтелер и др.), формированием новой художественной концепции мира в импрессионизме и постимпрессионизме, способами описания и осмысления человеческих ситуаций (напр., отмеченные М. Бахтиным особенности “полифонического романа” Ф. М. Достоевского, когда сознание автора, его духовный мир и мировоззренческая концепция не стоят над духовными мирами его героев, как бы со стороны, из абсолютной системы координат описывая их, а сосу

    ществуют с этими мирами и вступают с ними в равноправный диалог).

    Преобразование общества и типа цивилизационного развития всегда предполагает изменение глубинных жизненных смыслов и ценностей, закрепленных в универсалиях культуры. Переустройство общества всегда связано с революцией в умах, с критикой ранее господствовавших мировоззренческих ориентации и выработкой новых ценностей. Никакие крупные социальные изменения невозможны без изменений в культуре. В качестве социального индивида человек является творением культуры. Он становится личностью только благодаря усвоению транслируемого в культуре социального опыта. Такое усвоение осуществляется в процессе социализации, обучения и воспитания. В этом процессе происходит сложная состыковка биологических программ, характеризующих индивидуальную наследственность, и надбиологических программ общения, поведения и деятельности, составляющих своего рода “социальную наследственность”. Действие биологических программ (инстинктов питания, самосохранения, полового инстинкта и др.) у человека, прошедшего процесс социализации и воспитания, осуществляется в формах, предписываемых определенной культурой. Многие возможные проявления биологических программ запрещаются культурой. Эти запреты обладают различной степенью жесткости и могут сопровождаться разными репрессивными санкциями. Культура как бы “табуирует” многие желания и мотивы, связанные со свободным проявлением животных инстинктов, воспитывая и формируя человека с раннего детства. Сложности состыковки биологических и социальных программ человеческой жизнедеятельности порождают многочисленные проблемы социализации и воспитания. В концепции 3. Фрейда, и в целом в психоанализе, была выделена особая область таких проблем, связанная с возможностью появления под влиянием запретов культуры психических травм, подсознательных комплексов и т. д., проявляющихся затем в поступках и действиях людей. В процессе освоения культуры индивидом и формирования его личности смыслы и значения, представленные социокодами, лишь частично осознаются человеком, а частично он воспринимает накопленный социальный опыт бессознательно, ориентируясь на образцы поступков и действий других людей, на предъявляемые ему воспитанием социальные роли. Культура не сводится только к состояниям общественного и индивидуального сознания, связанным с актами самосознания, но включает в свой состав также социально бессознательное, которое принадлежит не к биологическому, а к социальному наследованию.

    Существует достаточно много конкретных регуляторов поведения и общения, не осознаваемых людьми, но выступающих как феномены культуры. Напр., в человеческом общении реализуется особый культурный код — пространственная дистанция между общающимися индивидами. В разных культурах она различна. У колумбийцев и мексиканцев наиболее комфортная дистанция между двумя индивидами в процессе общения около полуметра, у европейцев и североамериканцев она вдвое больше. Иногда при общении представителей европейских и южноамериканских культур возникают недоразумения: один отодвигается, чтобы обрести комфортную дистанцию общения, другой воспринимает это как проявление высокомерия.

    Неосознанными могут быть не только отдельные конкретные программы поведения и общения, но и базисные смыслы и ценности, выраженные системой мировоззренческих универсалий. Различное понимание добра и зла, справедливости и свободы и т. п. может приводить к различным и даже полярным неосознанным реакциям на одни и те же события у представителей разных культур.

    К. Юнг характеризовал бессознательные компоненты фундаментальных ценностей культуры как архетипы (бессознательные коллективные переживания), которые могут длительное время существовать как надличностные психические образования, управляющие индивидуальной психикой.

    Программирование культурой индивидуальной психики обладает различной степенью принудительности в различных типах культуры. В архаических и традиционных обществах большинство программ деятельности, поведения и общения выступают кякритуал и жесткая норма, имеющая принудительный характер предписания. В обществах, принадлежащих к техногенной цивилизации, культура включает значительно большее число регулятивов (см. Цивилизацттюго развития тины), допускающих вариативность действий и поступков индивидов, их свободу в принятии решений, очерчивая лишь общие рамки, в которых осуществляются вариации деятельности. Исключение составляет культура тоталитарных режимов, поощряющих некоторые технико-технологические инновации и научные разработки (что их отличает от традиционных обществ), но в соединении с жестким контролем со стороны государства социального поведения индивидов. В этом аспекте культура тоталитарных обществ часто воспроизводит традиционалистские и даже архаические ритуалы, нацеленные на подавление индивидуальных свобод.

    Тип культуры, ее базисные ценности определяют, какие формы солидарности индивидов и их коллективных связей существуют и воспроизводятся в общественной жизни. Базисные ценности, представленные универсалиями культуры, и опирающееся на них многообразие образцов поведения, социальных ролей, знаний, норм и т. д., при их усвоении личностью определяют ее самоидентификацию, ее самооценку как принадлежащей к некоторой социальной общности. В эпохи, когда прежняя система базисных ценностей изменяется, возникает проблема идентификации (возникают вопросы: “Кто мы?”, “Что нас объединяет?” и т. п.).

    Усвоение смыслов и значений кодов культуры всегда связано с активностью индивидов. В процессе обучения они постоянно соотносят транслируемые в культуре программы деятельности, поведения и общения с накопленным индивидуальным опытом и часто варьируют эти программы, вносят в них изменения. Включаясь в те или иные виды деятельности и решая социальные задачи, человек способен изобретать новые образцы, нормы, идеи, верования и т. п., которые могут соответствовать социальным потребностям. В этом случае они могут войти в культуру и начать программировать деятельность других людей. Индивидуальный опыт превращается в социальный, и в культуре появляются новые состояния и феномены, закрепляющие этот опыт. Любые изменения в культуре возникают только благодаря творческой активности личности. Человек, будучи творением культуры, вместе с тем является и ее творцом.

    Культура не является застывшим образованием. Она изменчива по своей природе. Но в разных культурах возможности инноваций и творчества различны. В традиционных обществах они значительно меньше, чем в техногенной цивилизации, где в системе мировоззренческих универсалий категории новизны и прогресса имеют приоритетную ценность. Твор

    чество, связанное с порождением инноваций, которые нарушают традицию, ограничивается во всех традиционных культурах, но поощряется в современной. В принципе для бытия культуры и общества одинаково важны оба противоположных процесса — традиция и инновация, воспроизводство и творчество, как важны наследственность и изменчивость для существования биологических организмов. Культура — это не только творчество, изменяющее жизнь, но и воспроизводство социальной жизни на некоторых устойчивых основаниях.

    В историческом развитии человечества возникали разные виды обществ (цивилизаций), которым были присущи самобытные культуры. В эпоху, когда существовали только традиционные цивилизации, их взаимодействие было связано с замедленным культурным обменом (диффузия культур), когда заимствование отдельных достижений (знаний, образцов) не затрагивало ядра каждой культуры, представленной системой смыслов ее мировоззренческих универсалий. С возникновением техногенного типа цивилизационного развития и его культурного генотипа — новоевропейской культурной традиции — взаимодействие культур стало интенсивнее. Процессы модернизации, связанные с заимствованием новых технологий, науки, системы образования порождали трансформации фундаментальных ценностей традиционных культур. На этом пути были не только издержки, но и достижения. “Золотой век” российской культуры 19 в. был бы невозможен вне модернизационных реформ Петра I: “на реформы Петра 1 Россия ответила гением Пушкина” (А. И. Герцен). Усилившееся взаимодействие культур порождало достижения, составляющие ядро мировой культуры.

    О мировой культуре можно говорить в двух смыслах: как об истории культуры человечества, в которой существовало множество самобытных культурных традиций, лишь часть которых сохранилась в наше время, и как о достижениях, признаваемых различными народами и включаемые в их культуру (напр., мировое признание творчества Φ. Μ. Достоевского, Л. Н. Толстого, А. П. Чехова, русского искусства и философии “серебряного века”, русской науки кон. 19 и 20 в. и т. д., наряду с достижениями культуры европейских стран, Америки, стран Востока и т. д.).

    В 19 и особенно в 20 в. культура западной техногенной цивилизации оказала активное одностороннее воздействие на традиционные культуры. В самосознании этой цивилизации оно находит обоснование в идее прогресса, представлении о своих ценностях как о более высокой стадии развития. Обратное влияние на нее традиционных культур было незначительным. Ускоренные темпы развития западной техногенной цивилизации, особенно после ее вступления в стадию индустриализма, были связаны с изменениями облика ее культуры. Элитарные сферы культуры, высокая культура, ранее поддерживаемая аристократическим сословием, стала объектом рыночных отношений и вместе с тем своеобразным полигоном поддерживаемых инноваций, где постоянно идет ускоренный поиск новых средств выражения, форм и стилей (что, впрочем, не привело к исчезновению высоких образцов профессионального творчества и великих произведений культуры, которые дали человечеству все предшествующие времена и 19 и 20 в. в т. ч.).

    Радикальным изменениям подверглась культура народных масс, которую аристократия обычно расценивала как низкую по сравнению с элитарной культурой (но которая постоянно подпитывала высокое искусство). В эпоху индустриализма зародилась, а в 20 в. бурно развилась массовая культура, связанная с преобразованиями повседневной жизни, вызванными урбанизацией, разрушением сословных отношений и общинных связей, становлением гражданского общества, распространением образования. Массовое производство товаров, стандартизация производства и потребления, возникновение индустрии детского воспитания, медицинского обслуживания, досуга превратила массовую культуру в реальный регулятор повседневной жизни широких масс, во многом унифицируя эту жизнь.

    Критика западной техногенной цивилизации и происшедших в ходе ее развития изменений в культуре породила тезис об оппозиции культуры и цивилизации. В этот тезис вкладывались разные смыслы. Одним из первых его выдвинул немецкий социолог Ф. Теннис. Он отмечал, что индустриальное общество разрушает традиционалистские отношения людей, основанные на семейно-клановых связях, душевной склонности, сопереживании, заменяя их вещными отношениями и утилитарным расчетом. Традиционалистские связи Теннис рассматривал как духовные, а духовное определял в качестве культуры, противопоставляя ее цивилизации.

    Сходную позицию отстаивал Шпенглер, определяя культуру как органическое, творческое духовное в противовес цивилизации как утилитарному, технологическому, материальному. В несколько ином аспекте эту точку зрения развивал Г. Маркузе. Критикуя современную цивилизацию за возрастающие масштабы отчуждения, манипуляции сознанием и порождение “одномерного человека” массовой культуры, он проводил различение культуры и цивилизации. Культуру как “духовный праздник” он противопоставлял цивилизации как “унылой повседневности”, ориентированной на материальную выгоду и достижение материального комфорта.

    Противопоставление цивилизации и культуры во всех этих концепциях основано на узком понимании культуры как совокупности ценностей высшего духовного творчества и на узком понимании цивилизации как системы различных технологий, повышающих материальное благосостояние людей. Но в более широком смысле, при рассмотрении цивилизаций как различных типов общества, культура и цивилизация неразрывны. Каждая цивилизация характеризуется своим типом культуры и свойственной ей системой базисных ценностей. Современная техногенная цивилизация не является здесь исключением.

    Противопоставление культуры и цивилизации имело тот позитивный аспект, что оно ориентировано на критику негативных черт техногенной цивилизации и ее культуры. Критический анализ базисных ценностей этой культуры имеет особое значение в наши дни в связи с поиском путей преодоления глобальных кризисов, порожденных прогрессом техногенной цивилизации в 20 в.

    В выработке новых смысложизненных ориентиров и поиске новых стратегий цивилизационного развития важную роль может сыграть диалог культур, использование современной культурой достижений традиционных культур. Многообразие культур и их взаимодействие выступает условием их развития. Унификация и уничтожение культурного многообразия может приводить к вырождению культур.

    Лит.: Антология исследований культуры, т. 1. Интерпретации культуры. СПб., 1997; Бахтин M. M. Проблемы поэтики Достоевского. М., 1979; Библер В. С. На граняхлогики культуры. М,, 1997; Вебер М. Избранное. Образ общества. М., 1994; Гегель Г. Ф. В. Феноменология духа. — Соч., т. 4. М., 1871; Гурееич А. Я. Категории средневековой культуры. М., 1972; Иванов В. В. Чет и нечет. Асимметрия мозга и знаковых систем. М., 1978; ИонинЛ. И. Социология культуры. М., 1996; КассирерЭ. Избранное. Опыт о человеке. М., 1998; Кьеркегор С. Страх и трепет. М., 1993; Леви-Стросс К. Структурная антропология. М., 1983; Лосев А. Проблема символа и реалистическое искусство. М., 1976; Лотман Ю. М. Избранные статьи, т. 3. Таллин, 1993; Межуев В. М. Культура и история. М., 1979; Ницше Ф. Соч. в 2-х т., М., 1990; Петров М. К. Язык, знак, культура. М., 1991; Рикер П. Герменевтика и психоанализ. Религия и Вера. М., 1996; Степан В. С. Философская антропология и философия науки. М., 1992; Тонной А. Дмс. Постижение истории. М., 1991; Топоров В. И. Миф. Ритуал. Символ. Образ. Исследования в области мифотворчества. М., }995;Ф.1иерА.Я. Культурогенез. М., 1995; Фрейд 3. Психология бессознательного. М., 1998; Фуко М. Слова и вещи. М., 1997; Хаидеггер М. Время и бытие. М., 1993; ШпенглерО. Закат Европы, т. 1. М., 1993, т. 2. М., 1998; Юнг К. Человек и его символы. М., 1997.

    В. С. Степин