Akademik

        процесс отражения действительности в форме чувств, образа объекта. В отличие от ощущения, отражающего отд. свойства вещей, В. даёт информацию об объекте в его целостности при непосредств. воздействии объекта на органы чувств. В отличие от животных, В. человека включает в себя осознание предметов, основанное на вовлечении вновь получаемого впечатления в систему уже имеющихся знаний.

        Объективной основой В. как целостного образа является единство различных сторон и свойств объекта, существующего независимо от сознания человека.

        Процесс В. предполагает обнаружение объекта в воспринимаемом поле, различение в этом объекте отд. признаков и их синтез. Адекватность образа В. его объекту достигается благодаря тому, что воспринимающие этот объект органы (как сенсорные, так и моторные) активно прослеживают его свойства, связи и отношения. Это находит, в частности, выражение в ощупывающем движении рук, воспринимающих форму предмета, в движении глаз, прослеживающих видимый контур, в процессе вслушивания и т. п. Одновременно с приспособлением перцептивных органов к особенностям воспринимаемого объекта субъект своими действиями стремится поставить объект в такие условия, в которых бы последний мог восприниматься наилучшим образом и с разных сторон. Это двухстороннее шодстраи-вание» субъективных познават. способностей и средств (как органов чувств. так и искусств, приборов) к особенностям объекта, а объекта — к особенностям воспринимающего субъекта позволяет построить наиболее адекватный чувств. образ объекта.

        Процесс познания, отправным пунктом и необходимым компонентом которого является В. предмета в некоторой совокупности его свойств и отношений, включает как различение и обособление вещей в пространстве и времени, так и их связывание и соотнесение. Для В., напр., формы предмета, его величины и др. признаков характерно, что, несмотря на изменения положения предмета, мы воспринимаем его форму относительно неизменной, т. е. константно; последнее является результатом включённости имеющегося у субъекта опыта в акт живого созерцания. Это является необходимым условием процесса узнавания, а также познания. Процесс В. в его развитой форме осуществляется с помощью системы манипуляций, т. е. особых действий, направленных на выделение в объекте его информативного (ст. зр. задач деятельности) содержания, по которому человек сличает данный объект с уже имеющимися у него перцептивными моделями. Эти действия позволяют осуществить операции идентификации, отнесения объекта к определ. классу и др.

        В. человека развивается в процессе его практич., социально-исторически обусловленного взаимодействия с внеш. миром. Человеч. В. отражают мир не только в меру биологич. особенностей органов чувств. но и посредством спец. приборов, неизмеримо усиливающих и расширяющих перцептивные возможности чувств. отражения. Успехи обществ. производства создали условия, в известной степени освобождающие человека от необходимости непосредств. биологич. приспособления органов чувств к окружающей среде. Поэтому человек стал уступать некоторым животным в той односторонне развитой чувствительности отд. органов, которая определялась действием естеств. отбора (напр., острота зрения птиц или обоняния собаки). Однако в целом, в связи с созданием предметного мира культуры, влиянием мышления и речи, художеств, и технич. творчества, В. человека поднялось на качественно новый уровень по сравнению с животными. «...Человеческий глаз воспринимает и наслаждается иначе, чем грубый нечеловеческий глаз, человеческое ухо — иначе, чем грубое, неразвитое ухо, и т. д.» (Маркс К., см. Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., т. 42, с. 121).

        Особо активную и тесно связанную с мышлением форму В. образует наблюдение, которое развивается у человека в процессе обществ. практики и познания.

        см. также Теория познания.

        A н а н ь е в Б. Г., Психология чувств. познания, М., 1960; еонтьев А. Н., Проблемы развития психики, M., 19652; В и действие, М., 1967; Хрестоматия по ощущению и В., М., 1975.

отражение человеком и животными предметов, при их непосредственном воздействии на органы чувств, в виде целостных чувственных образов. В. у человека включает в себя осознание предметов, основанное на вовлечении каждый раз вновь получаемого впечатления в систему уже имеющихся знаний. В. человека формируется в процессе общественной практики на основе ощущений. Объективной основой В. как целостного образа является единство различных сторон и свойств объекта, который воздействует как комплексный раздражитель.

По своей физиологич. основе В. является условно-рефлекторным процессом, представляющим собой анализ и синтез сложных (комплексных) раздражителей и отношений между ними. В процессе В. участвует весь отражающий действительность нервный аппарат (от его периферич. концов до соответств. клеток коры головного мозга), названный Павловым анализатором. Образы В. строятся совместным действием и взаимодействием неск. нервных аппаратов одного и того же анализатора или неск. анализаторов.

Совместная работа различных нервных аппаратов в В. служит основой образования рефлекторных связей в коре головного мозга, отражающих связи предметов и делающих возможным использование в В. предшествующего опыта, что обусловливает узнавание вещей и их категориальное осмысление. Всякое повторное возбуждение одного периферического конца связи может вызвать "оживление" в коре мозга всей связи в целом. Поэтому прямое возбуждение только одного воспринимающего нервного аппарата может дать такой же или почти такой же образ, как если бы имело место прямое возбуждение всех нервных аппаратов, необходимых для создания соответств. образа предмета. При этом в построении образа участвуют и корковые, и периферич. концы анализаторов. Периферия анализатора участвует в процессе построения образа не только как рецепторное, но и как эффекторное звено рефлекторного акта. Анализатор работает как система с обратной связью (см. Афферентация), и анализ образа как рефлекторного эффекта (а не только как центрального звена рефлекса) позволяет обнаружить в состоянии взаимодействия анализатора с объектом изображения основу предметной структуры образа и его проекции.

Образ предмета осознается как находящийся перед субъектом, т.е. вне субъекта, – там, где расположен предмет, вызывающий данный образ. На эту особенность В., заключающуюся в вынесении образа вовне, указали Маркс и Сеченов. "...Световое воздействие вещи на зрительный нерв воспринимается не как субъективное раздражение самого зрительного нерва, а как объективная форма вещи, находящейся вне глаз" (Маркс К., Капитал, т. 1, 1955, с. 78). "Когда на наш глаз падает свет от какого-нибудь предмета, мы ощущаем не то изменение, которое он производит в сетчатке глаза, как бы следовало ожидать, а внешнюю причину ощущения – стоящий перед нами (т.е. вне нас) предмет" (Сеченов И. М., Избр. филос. и психологич. произв., 1947, с. 433).

Это вынесение образа вовне обусловлено всем ходом эволюции животного мира и обществ. практикой человечества. Важным условием адекватности В. является включение его в активную трудовую деятельность. Чтобы лучше воспринять предмет зрительно, приходится не просто смотреть на него, а рассматривать, словно ощупывая предмет взором. При осязании предмета человек пользуется ощупывающими движениями рук.

Процесс познания, отправным пунктом которого является В. предмета в некоторой совокупности его свойств и отношений, неизбежно начинается как с различения и обособления вещей в пространстве, так и со связывания, соотнесения их в пространстве. Конституирующую роль в построении образа предмета играет отражение формы и контура вещей. С помощью В. человек отражает, напр., внеположность вещей, т.е. то, что данный предмет находится вне другого, отделен и отграничен от него и в то же время не только сосуществует одновременно с ним, но и может находиться с ним в положении взаимного прикосновения или прилегания. Невозможно В. материального объекта вне В. его пространств, признаков: протяженности, внеположности, формы, размера, отдаленности предметов друг от друга, а также от воспринимающего субъекта. Зрит. В., напр. формы предметов, осуществляется в тесной связи с движением глаз, как бы ощупывающих контуры предмета, и вместе с тем требует сложного устройства оптич. анализатора, способного точно различать границы света и тени и объединять отд. ощущения в сложный образ предмета. Для В. формы предмета, так же как и для В. его величины, характерно то, что, несмотря на изменения в положении предмета, мы воспринимаем его форму относительно неизменной, т.е. константно. Константность В. является результатом предшествовавшей практики и играет огромную роль в узнавании тех предметов, с к-рыми мы постоянно имеем дело в жизни, и регулировании действий с предметами.

Пространств. свойства вещей воспринимаются также и посредством осязат. и т.н. двигат. ощущений. Осязат. чувствительность кожи дает возможность воспринимать количество, размер, форму и место прикасающихся к ней поверхностей. Присоединяющиеся к чисто осязательным ощущениям ощущения от движения наших членов (в случаях активного ощупывания предмета или передвижения всего нашего тела по отношению к нему) лежат в основе осязат. восприятий третьего измерения. Для зрячих данные осязательно-двигат. В. пространства тесно ассоциированы со зрительным пространств. В.

В. времени позволяет оценивать последовательность и продолжительность явлений. Осн. моментом В. времени является переживание длительности совершающихся событий, последовательная смена явлений. В. смены событий, осуществляемое человеком в процессе его практич. деятельности, составляет ту объективную основу, на к-рой возникают в сознании человека представления о времени. Для образования представления о времени необходимо, далее, установление связи между различными моментами последовательности изменений явлений, что осуществляется в форме последовательности смены моментов самого процесса В. и образование в коре головного мозга условной нервной связи между соответств. очагами возбуждения. В. времени носит дискретный характер. Отправным пунктом в В. времени является "настоящее", к-рое как бы рассекает бесконечное время на две стороны – предшеств. ему прошлое и послед. за ним будущее. Психологически "настоящее" не есть отвлеч. момент, обозначающий лишь грань прошлого с будущим, но всегда известный, конечный по продолжительности отрезок времени. Это "настоящее" может (в зависимости от обстоятельств) объективно охватывать различные периоды времени: при внимат. вслушивании в дикцию певца "настоящее" равняется неск. секундам, в течение к-рых поется одно слово; при погруженности в решение той или иной умств. задачи "настоящее" может длиться десятки минут. В случаях подобной объективной продолжительности психологич. "настоящего" оно, очевидно, допускает и внутри себя временные различения локализации. Наибольшая продолжительность, к-рую можно охватить как целое единым актом внимания, равняется приблизительно 3–5 сек.

Точность непосредств. сравнения заполненных к.-н. непрерывными ощущениями интервалов времени в очень большой степени зависит как от продолжительности самих этих интервалов времени, так и от величины паузы между ними. Воспроизведение и узнавание коротких, не заполненных раздражением промежутков обнаруживает, что наиболее точно нами оцениваются продолжительности в 0,5–0,8 сек., более краткие промежутки времени субъективно удлиняются, а более длинные – укорачиваются. При оценке более продолжительных периодов времени мы производим сравнение уже не на основании непосредств. впечатления, но косвенно, учитывая количество и качество впечатлений, испытанных нами в течение этого времени, и характер воспроизводимых по поводу их образов. При этом оказывается, как правило, что богатые разнообразными впечатлениями периоды представляются нами в воспоминании сравнительно более долгими, при самом же протекании их, напротив, длительность их кажется нам краткой. "Время бежит незаметно", – говорится в таких случаях. И обратно: бедное впечатлениями время "тянется невыносимо долго", впоследствии же, при воспоминании, рисуется нам очень коротким.

В основе В. времени лежат сложные биохимич. процессы в нервной системе, особенности к-рых определяются длительностью действия внешних раздражителей. Физиологич. основой В. времени являются условные рефлексы на отношения. При продолжит. воздействии раздражителя возбуждение нервных клеток усиливается, а при прекращении этого воздействия – затухает. В силу этого определенное состояние нервных клеток выступает как сигнал времени, что лежит в основе образования условных рефлексов на время. Значит. место в В. времени принадлежит мышечным ритмич. движениям, тесно связанным с различными трудовыми действиями человека. Весьма существ. влияние на оценку длительности данного отрезка времени при непосредств. В. его оказывает характер деятельности человека.

В. движения находится в зависимости как от пространств., так и от временных факторов: от удаленности предметов, скорости их перемещения, а также от перемещения самого наблюдателя. При этом В. движения предметов достигается не во всех случаях их фактич. перемещения. При очень медл. движениях предмета человек узнает о них лишь путем сопоставления места, занимаемого предметом в данный момент, с тем местом, в к-ром он находился ранее, при предшествующем его В. При больших скоростях движения образ В. движущегося предмета оказывается "смазанным" или вовсе перестает быть видимым в силу краткости вызванного им раздражения сетчатки. Непосредств. В. движения предмета возможно лишь в тех случаях, когда он движется со скоростью, к В. к-рой приспособлен зрительный анализатор. В. движения предметов носит дискретный характер и вместе с тем оно отражает непрерывные в определ. интервал времени процессы. Впечатление непрерывности движения предмета возникает не только при непрерывном перемещении его изображения на сетчатке, но и в том случае, когда на сетчатку воздействуют отд. порции движения, воспринимаемые через определ., небольшие промежутки времени. Существ. роль в В. движения предметов, перемещающихся перед взором в фронтальной плоскости, играют двигат. ощущения, получаемые благодаря работе мышц глаза и головы. В. удаляющихся и приближающихся предметов связано с участием в нем двигат. ощущений, вызываемых работой мышц глаза.

Осн. моментом воспринимаемого движения является перемещение, т.е. изменение положения в пространстве одного воспринимаемого объекта относительно другого. Движение может восприниматься как посредством зрения, так и посредством осязания.

В. представляет собой результат эволюции животного мира и обществ. истории человечества. Морфологич. и функциональные особенности органов чувств и мозга являются продуктом развития нервной системы живых организмов в результате их взаимодействия с окружающей средой. Это развитие состояло в биологич. приспособлении органов чувств и мозга к наиболее адекватному отражению внешнего мира. Игнорирование процесса развития нервной системы и всех ее функций, рассмотрение ее как готовой и неизменной, полное противопоставление ее окружающей действительности, абсолютизация ее специфич. особенностей приводят к выводу, что В. зависит полностью или решающим образом лишь от нервной орг-ции субъекта, что воздействия внешних предметов являются лишь поводами для спонтанной специфич. деятельности нервных аппаратов (как утверждают сторонники физиологического идеализма) или что характер этих воздействий до такой степени видоизменяется и искажается нервной орг-цией субъекта, что В. можно считать лишь знаками внешних предметов, но отнюдь не их образами (как утверждают сторонники иероглифов теории). Жизненный смысл образа В. заключается в том, что В., будучи образом объекта познания, выполняет в жизни животного и человека сигнальную функцию. Образ информирует организм не только о самих по себе свойствах объекта, но и об их отношениях к потребностям организма, вызывая благодаря рефлекторной связи возбуждения с рабочими органами целесообразные формы поведения, направленные на удовлетворение потребности. В. служит для различения предметов, их свойств и отношений, т.е. тех условий, в к-рых осуществляется деятельность организма. В. регулирует отношения организма с окружающим миром. Формируясь и развиваясь в действии, В. вместе с тем является необходимой предпосылкой деятельности.

В. человека развиваются в процессе его активного практич. воздействия на внешний мир. Благодаря этому В. человека непрестанно расширяются и характер В. значительно видоизменяется. Это находит свое выражение в том, что человеч. В. отражают мир, по сравнению с животными, в неизмеримо более широком диапазоне, выходящем за пределы огранич. круга предметов, окружающих организм и имеющих непосредств. биологич. значение для поддержания его жизни. В. человека отражают не только предметы природы в их естеств. виде, но и предметы, созданные трудом самого человека, во всем многообразии их форм. В. отражают мир не только в меру биологич. способностей органов чувств, но и с помощью многочисл. спец. приборов, значительно расширяющих сферу воспринимаемых явлений. В. направляются целями и задачами практич. деятельности и приобретают активный характер, выражающийся в устойчивом внимании и интересе к тем или иным предметам, в стремлении к их ясному и точному осмысливанию в связи с предшеств. опытом. Активность субъекта в процессе В. выражается и в том, что человек своими действиями стремится поставить предмет в такие условия, когда бы он мог восприниматься наилучшим образом и с различных сторон.

Многообразие окружающей человека действительности является продуктом обществ.-историч. развития, практич. деятельности, творчества людей. С изменением объекта В. и отношения к нему изменяется и характер самого В. Отсюда понятно, что "человеческий глаз воспринимает и наслаждается иначе, чем грубый нечеловеческий глаз, человеческое ухо – иначе, чем грубое, неразвитое ухо, и т.д." (Маркс К., см. Маркс К. и Энгельс Ф., Из ранних произведений, 1956, с. 592). Успехи обществ. произ-ва создали условия, в известной степени освобождающие человека от необходимости непосредств. биологич. приспособления органов чувств к окружающей среде. Поэтому человек стал уступать нек-рым животным в той односторонне развитой чувствительности отд. органов, к-рая определялась действием естеств. отбора (напр., дальнозоркость и острота зрения птиц, острота обоняния собаки и т. п.). Однако в целом, в связи с усложнением и дифференциацией предметов окружающей человека среды и влиянием мышления, речи и художеств. творчества, В. человека становятся более развитыми, совершенными. Известно, напр., что ткачи, работающие с черными тканями, различают десятки оттенков черного цвета, между тем как глаз других может различать не более трех-четырех. Человеч. В. имеют сознат. характер; это связано с тем, что мы воспринимаем большей частью предметы, в возникновении и преобразовании к-рых мы так или иначе участвовали и к-рые имеют для нас определ. значение; и это настолько характерно для человеч. В., что и естеств. явления природы (сияние солнца, шторм на море, жаркая погода, дождь и т.д.) воспринимаются человеком, так или иначе преломляясь через его практич. жизнь, связываясь прямо или косвенно с тем, что нужно человеку, с его отношением к действительности.

Развитие обществ. практики и науки сделало возможным непрестанное расширение границ человеч. В. Подобно тому как в своем воздействии на природу человек не ограничился естеств. органами своего тела и присоединил к ним искусств. орудия практич. воздействия на природу (орудия труда), подобно этому и в В. природы он перестал ограничиваться своими органами чувств и стал присоединять к ним искусств. средства: телескопы, микроскопы, спектроскопы, рентгеновские аппараты, сейсмографы, телеф. и телегр. аппараты, радио- и телевизионные установки и т.п. Благодаря применению спец. приборов стало возможным не только прямое усиление и обострение нашей восприимчивости, но и косвенное В. таких явлений, к-рые непосредственно вообще не воспринимаются. Известно, напр., что инфракрасные, ультрафиолетовые, рентгеновские лучи не воспринимаются глазом, инфра- и ультразвуки не воспринимаются ухом, электрич. и магнитные явления не воспринимаются никакими органами чувств и т.д. Однако спец. приборы оказываются "чувствительными" к воздействию указанных явлений и передают нам эти воздействия уже в другой, доступной нашему В. форме. Напр., ультрафиолетовые лучи обнаруживаются благодаря флюоресценции, фосфоресценции и вызываемым ими фотохимич. действиям; рентгеновские лучи обнаруживаются с помощью экранов из синеродистой двойной соли бария и платины, к-рые преобразуют их в световую энергию, или путем фотографирования. Открытие фотохимич. действия этих невидимых лучей создало возможность делать видимым то, что непосредственно невидимо, проникать взором в глубь предметов, отыскивать любые повреждения и глубоко скрытые дефекты в человеч. организме, заглядывать внутрь важнейших деталей машин и станков и выявлять в них скрытые изъяны. С помощью инфразвука выявляются чрезвычайно отдаленные геологич. колебания, производится разведка полезных ископаемых и т.д. Благодаря полупроводникам, электрич. сопротивление к-рых находится в зависимости от темп-ры, можно установить изменение темп-ры даже в 0,001 долю градуса; это дает возможность обнаружить присутствие человека на расстоянии 0,5 км только благодаря излучаемому им теплу. С помощью электронного микроскопа, дающего увеличение в 100 000 раз, были открыты фильтрующиеся вирусы, возбудители гриппа, сыпного тифа и др. заболеваний, а также бактериофаги. Посредством спец. электронных микропроекторов, дающих увеличение до 2 000 000 раз, сделалось уже возможным наблюдение нек-рых молекул.

Т.о., чувств. познание вещей осуществляется индивидуумом с помощью средств, являющихся результатом обществ, практики и мышления. Все эти приборы опосредуют В. человека опытом общества, истории. Опосредств. методы В. неисчерпаемы в своих возможностях. Поскольку все явления в мире находятся во взаимодействии друг с другом, постольку нет в мире явления, к-рое не могло бы, хотя бы через многочисл. посредствующие звенья, воздействовать на органы чувств и тем самым раньше или позже стать доступным В.

Начинаясь с ощущений и В. и поднимаясь на уровень теоретич. мышления, познание представляет собой единый процесс. Вместе с тем теоретич. мышление и чувств. В. действительности не только не совпадают, но нередко вступают в прямое противоречие, и некритическое доверие показаниям В. может служить источником всевозможных заблуждений (напр., В. движения Солнца вокруг Земли, принятие временной последовательности явлений за причинную и т.п.). В. составляют первую и необходимую ступень познания как в истории знаний всего человечества, так и в индивидуальном развитии знаний отд. человека. Развитие знаний во всех областях науки начинается с В., наблюдения и описания предметов, явлений природы и общества. Только на основе В. накапливается тот фактич. материал, экспериментальное исследование и теоретич. обобщение к-рого затем приводит к открытию законов природы. Точно так же и в индивидуальном развитии человека, начиная с младенч. возраста, В. составляют первонач. источник сведений об окружающей действительности. Кроме того, человек и на ступени абстрактного мышления продолжает опираться на чувственно воспринимаемый материал, относящийся к предмету исследования, к воспроизводящим его структуру моделям, наглядным схемам и т.д. Наконец, сам процесс мышления происходит в форме языка, т.е. особой системы звуковых, чувственно воспринимаемых носителей смысла. Вот почему человек во всей своей практич. и познават. деятельности никогда не покидает почву В. окружающих явлений, исходит из В., опирается на него. Вместе с тем посредством слова, в к-ром аккумулирован обществ. опыт, в В. человека включается обобщенное знание о вещах. По мере того как воспринимаемое включается в систему уже имеющихся знаний, оно выступает во все более глубоком содержании. При этом весь процесс познания, включая его мыслит. содержание, постоянно как бы возвращается на ступень В., в свою очередь подымая его на уровень мысли. В., по существу, опосредовано всей историей развития обществ. практики и познания. Человек воспринимает мир как мыслящее обществ. существо. См. Теория познания, Мышление.

Лит.: Маркс К. и Энгельс Ф., Из ранних произведений, М., 1956; Маркс К., Тезисы о Фейербахе, в кн.: Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 3, М., 1955; Маркс К., Капитал, т. 1–3, М., 1955; Энгельс Ф., Диалектика природы, М., 1955; Ленин В. И., Материализм и эмпириокритицизм, Соч., 4 изд., т. 14; его же, Философские тетради, там же, т. 38; Сеченов И. М., Избр. философские и психологические соч., [М.], 1947; Павлов И. П., Полн. собр. трудов, т. 3, М.–Л., 1949; Кравков С. В., Глаз и его работа, 4 изд., М.–Л., 1950; Теплов Б. М., Психология музыкальных способностей, М.–Л., 1947; Ананьев Б. Г., Пространственное различение, Л., 1955; Зрительные ощущения и восприятия, [Сб. статей], М.–Л., 1935; Исследования по психологии восприятия, [Сб. статей], М.–Л., 1948; Психология (учебник под ред. А. А. Смирнова [и др.]), М., 1956; Рубинштейн С. Л., Бытие и сознание, М., 1957; Проблемы психологии, [Сб. статей], Л., 1948; Формирование восприятия пространства и пространственных представлений у детей, [Сб. статей], Изв. Акад. пед. наук РСФСР, т. 86, М., 1956; Соколов Ε. Η., Восприятие и условный рефлекс, М., 1958.

    ВОСПРИЯТИЕ — чувственное познание (субъективно представляющееся непосредственным) предметов (физических вещей, живых существ, людей) и объективных ситуаций (взаимоотношения предметов, движений, событий). Для восприятия характерно специфическое переживание прямого контакта с реальным миром (чувство реальности воспринимаемого). Исторически восприятие отличалось от ощущения, которое характеризует не целостный предмет, а лишь отдельные качества, свойства, а также от мышления как сознательного размышления, анализа, как интерпретации, поскольку мышление выступает как опосредованная деятельность, а его результаты (абстракции, понятия, идеализации, теоретические объекты, идеи, теории и т. д.) могут и не восприниматься. Восприятие отличается также от наглядных образов представлений, которые, будучи субъективно непосредственно данными, вместе с тем не сопровождаются чувством прямого контакта с реальным миром. Восприятие было предметом изучения в философии как вид знания, занимающий определенное место среди других его видов. Для рационалистов (Декарт, Спиноза и др.) восприятие, которое они четко не отделяли от ощущения, либо вообще не относится к знанию, либо рассматривается как “смутное знание”, которое не может лежать в основе познания. Контакт с реальностью, переживаемый в восприятии, является с этой точки зрения мнимым. Для представителей эмпиризма именно в восприятии следует искать обоснование всей системы знания в целом. Но поскольку, как показывает опыт, восприятие может вести к заблуждению, порождать иллюзии, необходимо было в составе самого восприятия выделить такие его компоненты, которые являются несомненными и непосредственными. Так, в философии эмпиризма были выделены элементарные “атомы” чувственного познания — ощущения. Согласно этой концепции, восприятие строится из ощущений на основе законов ассоциации, которые были сформулированы сначала Д. Юмом и Д. Гартли, а затем изучались в экспериментальной психологии 19—нач. 20 в. С этой точки зрения восприятие в отличие от ощущения предполагает некоторую деятельность ума, но степень активности ума в данном случае минимальна, т. к. ассоциации между ощущениями не столько обнаруживаются, сколько навязываются самим опытом.

    Когда в нач. 20 в. были обнаружены (в частности, гештальтпсихологией) факты, ставящие под сомнение возможность понимания восприятия как результата простой ассоциации “атомарных” ощущений, в философии эмпиризма была сделана попытка в какой-то степени учесть эти факты и в то же время спасти основную идею эмпиризма: существование несомненного и непосредственно данного чувственного содержания, лежащего в основе восприятия и всей системы знания в целом. Напр., были постулированы т. н. чувственные данные (Д. Мур, Б. Рассел и др.), из которых якобы возникает восприятие. Согласно этой точке зрения, если я, напр., воспринимаю помидор, то можно усомниться в том, действительно ли существует предмет моего восприятия (может быть, это лишь подделка под помидор, или его отражение в зеркале, илиже просто моя галлюцинация). Но нельзя усомниться в том, что непосредственно моему сознанию дано некоторое красное пятно круглой и отчасти выпуклой формы, выступающее на фоне других цветовых пятен и имеющее некоторую видимую глубину (см. Price Н. Н. Perception. L., 1932, р. 3). Это и есть т. н. чувственное данное, имеющее довольно парадоксальный характер. Во-первых, с одной стороны, оно существует вне моего сознания (поэтому отличается от его непосредственного схватывания в акте сознания). С другой стороны, оно не является физической вещью. Во-вторых, с одной стороны, оно носит сугубо личный характер, с другой — именно из чувственных данных возникает восприятие, имеющее дело с предметами, чувственно доступными всем другим людям. В-третьих, чувственное данное считается существующим вне моего сознания, вместе с тем оно зависит от состояния и актов сознания. Так, если мы даже сможем выделить некоторое чувственное данное, то его внимательное рассмотрение поможет нам обнаружить такие детали, которых мы не замечали ранее (напр., какие-то новые оттенки в цвете, какие-то особенности формы). Но это значит, что содержание чувственно данного не является чем-то несомненным и непосредственным, ибо оно может меняться в зависимости от актов сознания субъекта. В философском эмпиризме 1-й пол. 20 в. (неореализм, критический реализм, ранний логический позитивизм) велись дискуссии относительно природы чувственных данных и логики построения из них восприятия. При этом использовался аппарат символической логики для демонстрации того, как объект восприятия может быть понят в качестве определенной совокупности, класса или семьи чувственных данных (как актуально присутствующих в чувственном поле сознания, так и возможных). Попытки понимания восприятия на основе чувственных данных не дали никакого результата, ибо в итоге все же пришлось признать, что само выделение чувственных данных и их идентификация возможны только на базе уже существующего восприятия и что построение восприятия из чувственных данных логически невозможно, ибо предполагает использование бесконечного множества последних. Философская критика тезиса о возможности построения восприятия из ощущений или чувственных данных была особенно четко дана с позиций поздней философии Л. Витгенштейна Дж. Райлом и с позиций феноменологии М. Мерло-Понти.

    В психологии 20 в. были пересмотрены многие философские предпосылки, лежавшие в основе классического понимания восприятия. Этот пересмотр шел по следующим линиям.

    1. Прежде всего произошел отказ от понимания восприятия как соединения атомарных чувственных содержаний — ощущений, который породил интерпретацию восприятия как целостного и структурного. Впервые этот подход был сформулирован гештальтпсихологами, а впоследствии был принят (с теми или иными модификациями) и другими направлениями в психологии. В этой связи восприятие понимается не как результат более или менее активной деятельности ума, а как нечто непосредственно данное. Характеристика данности, приписывавшаяся ранее ощущению, считается в рамках данной концепции чертой восприятия. Однако если с классической точки зрения ощущение не только непосредственно, но и несомненно и безошибочно, то с точки зрения гештальтпсихологии восприятие, будучи непосредственным, в то же время может приводить к ошибкам, иллюзиям.

    2. Другие направления в исследовании восприятия в противовес гештальтпсихологии подчеркивали как раз его активный, конструктивный характер. Но эта активность была понята по-новому в сравнении с ее классическим пониманием. Активность субъекта в построении восприятия состоит не просто в констатации ассоциаций (как считала классическая философия и психология), ав решении интеллектуальных задач. При этом интеллект имеет дело не с ощущениями или чувственными данными, а с сенсорной информацией, которая им не просто перерабатывается, а организуется в определенные структуры, в частности те, с которыми имели дело гештальтпсихологи. Ж. Пиаже исходит из того, что различие между восприятием и развитым мышлением не принципиально, а характеризует лишь разные стадии развития интеллекта. С его точки зрения, восприятие возможно лишь на базе существования определенного типа интеллектуальных операторных структур.

    Дж. Брунер, Р. Грегори, а вслед за ними другие представители современной когнитивной психологии исходят из того, что процесс восприятия—процесс категоризации, осмысления воспринятого, процесс принятия интеллектуального решения, вне которого восприятия не существует. Это решение, которое не осознается (и поэтому субъекту восприятия предстает как что-то непосредственно данное), возможно лишь на основе отнесения воспринимаемых предметов к тому или иному классу объектов, к той или иной категории, начиная с таких, как “стол”, “стул”, “дерево”, и кончая категориями предмета, движения, причинности и т. д. Некоторые из этих категорий (выступающих в роли перцептивных гипотез, перцептивных эталонов) являются продуктом опыта, другое имеют врожденный, доопытный характер. Дж. Брунер относит к последним “время”, “пространство”, “движение”, “тождество”, “причинность”, “эквивалентность” и др. Вот почему восприятие и выделенные на его основе отдельные чувственные качества предмета имеют не только индивидуальный, но и “родовой”, обобщенный характер, т. е. выступают как представители определенной чувственной универсалии. Т. о., в современной когнитивной психологии происходит в какой-то форме возвращение к тому пониманию опыта, которое формулировал И. Кант, выступавший как критик эмпиризма. Согласно Канту, опыт предполагает организацию чувственных впечатлений в априорных формах пространства и времени, а также применение априорных категорий рассудка. Правда, современная когнитивная психология еще дальше Канта отстоит в этом пункте от эмпиризма. Кант все же считал, что, во-первых, априорные формы пространства и времени применяются к ощущениям (т. е. допускал существование последних, от чего отказалось большинство представителей современной психологии), во-вторых, различал восприятие и опыт, считая, что первое в отличие от второго обязательно предполагает лишь формы пространства и времени, но не категории рассудка. Иными словами, по Канту, восприятие в отличие от опыта может и не быть категориальным. Современная когнитивная психология исходит из того, что вне категориального осмысления восприятие невозможно. Ряд современных философов (Н. Хэнсон и др.) указывают на условность различения осознаваемой и неосознаваемой интерпретации (поскольку первая может с течением времени переходить во вторую) и в этой связи на относительность суждения о том, что считать воспринимаемым. Так, согласно Т. Куну, концептуальная парадигма задает стереотип восприятия, поэтому хорошо овладевший ею ученый непосредственно воспринимает некоторые теоретические сущности (напр., смотря на показания амперметра, видит не просто движение стрелки прибора, но силу тока в цепи и т. д.). С этой точки зрения смена парадигмы приводит к новому способу восприятия мира. 3. Своеобразная концепция восприятия, которая в то же время наиболее радикально порывает с некоторыми фундаментальными установками философской и психологической традиции его изучения, принадлежит известному современному психологу Дж. Гибсону. Гибсон обращает внимание на две особенности понимания восприятия, которые разделяли все его исследователи — философы и психологи. Это, во-первых, мнение о том, что существует не только процесс восприятия (обычно нами не осознаваемый), но и отдельно данный его результат, продукт, перцепт, образ воспринимаемой реальности. Во-вторых, это тезис о том, что перцепт существует в мире сознания субъекта. Последний каким-то образом соотносит этот образ с реальностью. Философский вопрос о том, как возможно это соотнесение, всегда был камнем преткновения для всех исследователей восприятия. Гибсон исходит из того, что восприятие — это не некий “идеальный предмет”, перцепт, образ, существующий в субъективном мире воспринимающего, а активный процесс извлечения информации об окружающем мире. Этот процесс, в котором принимают участие все части тела субъекта, включает активные реальные действия по обследованию воспринимаемого окружения. Извлекаемая информация, в отличие от сенсорных сигналов, которые с точки зрения старых концепций восприятия порождают отдельные ощущения, соответствует особенностям самого реального мира. Ощущения, которые якобы вызываются отдельными стимулами и которые с точки зрения старой философии и психологии лежат в основе восприятия, не могут дать знания о мире (что и было признано в т. н. законе специфических энергий органов чувств И. Мюллера). Между тем восприятие, понятое как активный процесс извлечения информации, презентирует субъекту те качества самого внешнего мира, которые соотносимы с его потребностями и которые выражают разные возможности его деятельности в данной объективной ситуации. Постулированные старой философией и психологией ощущения не могут развиваться, не могут возникать новые их виды. В то же время практика способствует тому, что извлекаемая в восприятии информация становится все более тонкой, совершенной и точной. Учиться воспринимать можно всю жизнь. Поэтому, с точки зрения Гибсона, восприятие существует не в сознании и даже не в голове (хотя без участия головы и сознания оно невозможно), ав циклическом процессе взаимодействия извлекающего перцептивную информацию субъекта и воспринимаемого им мира. В рамках своей концепции Гибсон уточняет характеристики воспринимаемого мира. С его точки зрения, важно учитывать, что воспринимающий субъект имеет дело не с пространством, временем, движением атомов и электронов, которыми занимается современная наука, а с экологическими характеристиками мира, соотнесенными с его потребностями. Поэтому Гибсон принципиально различает окружающий мир (воспринимаемый субъектом) и физический мир (с которым имеет дело современная наука).

    Важные дополнения и вместе с тем поправки к концепции Гибсона сделаны У. Найссером. Он разделяет многие идеи Гибсона, но вместе с тем обращает внимание на то, что извлечение информации из окружающего мира происходит по определенному плану. Этот план задается схемами (их можно рассматривать и в качестве когнитивных карт), которые иерархически увязаны друг с другом и отличаются друг от друга по степени общности. Напр., есть схемы стола, комнаты, дома, улицы, но есть и схема воспринимаемого мною мира в целом. Большинство этих схем приобретается в опыте (поэтому восприятие, направляясь схемой, в то же время влияет на нее, модифицирует ее), но исходные схемы являются врожденными. Найссер, т. о., делает попытку примирить основные идеи Гибсона с некоторыми идеями современной когнитивной психологии. 4. В ряде важных отношений к концепциям Гибсона и Найссера близко истолкование восприятия в исследованиях отечественных психологов за последние 40 лет. Отличительная особенность этих исследований—выявление связи восприятия с деятельностью и действиями субъекта. В этой связи была разработана концепция перцептивных действий (В. П. Зинченко ввел понятие продуктивного восприятия), а также специально исследовался процесс формирования перцептивных эталонов (схем), при этом анализировалось влияние на этот процесс социальных и культурных правил (А. В. Запорожец, Зинченко). А. Н. Леонтьев подчеркнул роль амодальной схемы мира (“образа мира”) как необходимого условия каждого отдельного восприятия и взаимодействие с этой схемой амодальной схемы тела субъекта. Т. о., восприятие внешнего мира предполагает самовосприягие субъекта. Последнее относится не к восприятию внутренних содержаний сознания (как считается, в частности, в феноменологии/, а к восприятию тела субъекта и его места по отношению к другим предметам и событиям.

    Т. о., в понимании восприятия в большинстве направлений современной философии и психологии (при всех различиях этих направлений между собой) существует нечто общее: истолкование восприятия как вида знания. Это обстоятельство весьма существенно, т. к. в традиционной философии восприятие, как правило, не рассматривалось в качестве знания, а в лучшем случае понималось (философами-эмпириками) как предпосылка и источник последнего. Такое понимание было связано с истолкованием восприятия в качестве более или менее пассивного результата сенсорных данных. Поэтому многие философы считали, что нельзя говорить о ложности или истинности восприятия, ибо последние характеристики могут относиться лишь к претендующим на знание суждениям, восприятие же с этой точки зрения может быть только лишь адекватным или неадекватным, иллюзорным.

    Что касается иллюзий восприятия, то с точки зрения традиционного эмпиризма они связаны с переносом сложившихся ассоциаций (восприятие с этой точки зрения и есть лишь совокупность ассоциаций отдельных ощущений) в те условия, в которых они уже не действуют. Поэтому для эмпиризма (напр., для Э. Маха) нет никаких принципиальных различий между адекватным и неадекватным восприятием, между действительностью и иллюзией, а лишь различия между привычными и непривычными ассоциациями. С современной точки зрения иллюзия восприятия возникает тогда, когда при извлечении сенсорной информации применяется несоответствующая схема (перцептивная гипотеза), когда искусственно оборван процесс перцептивного обследования. Различие иллюзии и адекватного восприятия в этом случае является принципиальным, хотя мера адекватности может быть весьма различной. В традиционной философии степень распространенности иллюзий восприятия была преувеличена (ссылка на эти иллюзии всегда была одним из главных аргументов рационализма). Традиционная психология, экспериментально демонстрировавшая наличие таких иллюзий, как будто бы подкрепляла это мнение. Как показывают современные исследования, подобные результаты явились следствием изучения восприятия в искусственных лабораторных условиях, не принимавших во внимание ряда существенных особенностей реального восприятия. В реальном опыте возникающие иллюзии быстро себя обнаруживают в качестве таковых и снимаются в ходе последующей деятельности перцептивного обследования.

    Восприятие, будучи знанием, не может вместе с тем рассматриваться в качестве просто “низшей ступени познания”. Конечно, мышление, выходящее за рамки восприятия, может иметь дело с таким содержанием, которое непосредственно не воспринимается (хотя восприятие тоже является видом мыслительной деятельности). Вместе с тем в восприятии сознанию презентировано такое содержание, которое отсутствует в том мышлении, которое не включено в состав восприятия. Восприятие обеспечивает наиболее прямой контакт с окружающим реальным миром и возможность его непосредственного обследования. Наконец, некоторые абстрактные сущности тоже могут восприниматься в определенных условиях.

    Лит.: Юм Д. Исследования о человеческом познании.—Соч. в 2 т., т. 2. М-, 1965; Max Э. Анализ ощущений и отношение физического к психическому. М., 1908; Кант И. Пролегомены ко всякой будушей метафизике.—Соч. в б т., т. 4, ч. 1. M., 1965; ВергшесВ. SO., Зинчемю S. П. Проблема адекватности образа (на материале зрительного восприятия).—“ВФ”, 1967, №4; Запорожец А В., Вен• гер Д. А., Зтченм В. П., Рузская А. Г. Восприятие и действие. М., 1967; Пиаже Ж. Психология интеллекта.— Он же. Избр. психолог. труды. М., 1969; Грегори Р. Разумный глаз. М., 1972; Кун Т. Структура научных революций. М-, 1975; ЛеонтьевА. Ц. О путях исследования восприятия.—В кн.: Восприятие и деятельность. М., 1976; Он же. Ощущения и восприятие как образы предметного мира.— В кн.: Познавательные процессы: ощущения, восприятие. М., 1982; БрунерДж. Восприятие.—В кн.: Он же. Психология познания. М., 1977; Лекторский В. А. Субъект, объект, познание. М., 1980; Найссер У. Познание и реальность. М., 1981; Гибсон Дж. Экологический подход к зрительному восприятию. М., 1988; Russel В. Our Knowledge of the External World. L., 1915; Price Д. H. Perception. L., 1932; RyleG. The Concept of Mind. L., 1945; Merleau-Ponty M. Phénoménologie de la perception. P., 1945; Hanson N. R. Perception and Discovery: An Introduction to Scientific Discovery. S.F., 1969.

    S. A. Лекторский