Akademik

        (Buber) Мартин (или Мардохай) (8. 2. 1878, Вена,— 13. 6. 1965, Иерусалим), евр. религ. философ и писатель, представитель иудаизма. В 1933 эмигрировал из Германии в Швейцарию, а затем в Палестину. В кон. 90-х гг. примкнул к сионизму, в 1901 отошёл от политич. сионизма и был влият. идеологом культурнически-националистич. евр. движения. После 2-й мировой войны Б. выступал с осуждением арабско-евр. вражды и антигуманных действий по отношению к палестинским арабам. Философия Б. близка к экзистенциализму; её центральная идея — бытие как «диалог» между богом и человеком, человеком и миром («Я и Ты»— «Ich und Du», 1922). «Диалогический» дух, противостоящий греч. «монологизму», Б. искал в прошлом библейской традиции. Особое внимание Б. уделял пантеистич. тенденциям хасидизма. Социологич. взгляды Б. испытали значит. влияние анархизма.

        Werke, Bd 1—3, Munch., 1962—64.

        Diamond M. L., M. Buber, Jewish existentialist, N, ?., 1960; Gregor S. R., M. Buber, L., 1966.

(Buber), Мартин (Мардохай) (8 февр. 1878 – 13 июня 1965) – евр. религиозный философ и писатель, близкий к теологии диалектической. В 1924–33 – проф. философии иудаизма и этики в ун-те Франкфурта-на-Майне. В 1933 эмигрировал из Германии в Швейцарию, а затем в Палестину, где был проф. социологии Евр. ун-та в Иерусалиме. Б. выступал как идеолог своеобразного евр. "почвенничества" и постулировал для евр. традиции (Библия, иудаистская ср.-век. мистика, хасидизм) значение непреходящего духовного ориентира, к-рое для христ. Европы имеет греко-рим. традиция. Это сближало его с ранним сионистским культурничеством; в то же время он уже в 1901 разошелся с политич. сионизмом, а позднее отрицательно относился к планам создания евр. гос-ва в Палестине. Тяготея к мирному анархизму в духе Г. Ландауэра и к идеям ненасилия в духе Ганди (и с Ландауэром, и с Ганди Б. связывали личные отношения), он мечтал о свободных кооперативных поселениях евреев в Палестине без гос-ва и армии. После 2-й мировой войны Б. выступал с осуждением арабско-евр. вражды и антигуманных действий по отношению к палестинским арабам. Философия Б. окрашена в экзистенциалистские тона; ее центральная идея – бытие как "диалог" (между богом и человеком, между человеком и миром и т.п.) ("Я и ты" – "Ich und Du", Lpz., 1923). "Диалогический" дух, противостоящий греч. "монологизму", Б. искал в библейском миропонимании. Особое внимание Б. уделил пантеистич. тенденциям хасидизма ("Повести раввина Нахмана" – "Die Geschichten des Rabbi Nachman", Fr./M., 1906).

Соч.: Werke, Bd 1–3, Münch., 1962–64.

Лит.: Diamond M. L., M. Buber, Jewish existentialist, N. Y., 1960; Gregоr S. R., M. Buber, L., 1966.

    БУБЕР (Buber) Мартин (Мордехай) (8 февраля 1878, Вена—13 июня 1965, Иерусалим)—современный еврейский религиозный философ, создатель “диалогической теологии”, близкой к диалектической теологии и экзистенциализму, Получил образование в Лейпцигском, Венском и Берлинском университетах. В 1922 опубликовал в Берлине книгу “Я и Ты”, принесшую ему широкую известность. С 1924 по 1933 Бубер был профессором философии и этики в унивеситете Франкфурта-на-Майне. В 1933 из-за нацистских преследований эмигрировал в Швейцарию, в 1938-в Палестину. С 1938 по 1951 Бубер заведовал кафедрой социальной философии Еврейского университета в Иерусалиме. В 1960—62 был президентом Израильской академии наук. Его основные работы: “Я и Ты” (1922), “Диалог” (1930), “Вопрос к Единичному” (1936), “Проблема человека” (1943), “Затмение Бога” (1952), “Основы межчеловеческого” (1953), “Происхождение и сущность хасидизма” (1960).

    Бубер отстаивал религиозные ценности иудаистской и христианской традиций; он полагал, что универсальные и общие для христианства и иудаизма идеи — открытость к трансценденции, признание за человеком статуса морального существа, идеи совершенства, блага и спасения—должны способствовать диалогу между двумя религиями и их взаимному обогащению. В философии и теологии Бубер опирался прежде всего на идеи Канта, Кьеркегора, Фейербаха, Ницше, Дильтея, а также на наследие хасидизма—мистического течения в иудаизме. В его творчестве можно выделить основные темы: онтология диалога, учение об интерсубъекгивной коммуникации, проблема веры и моральности, истолкование хасидизма.

    В книге “Я и Ты” Бубер развивает основную идею своего творчества — учение о диалоге. В философии 20 в. тема диалога и коммуникации становится одной из основополагающих и остро осознается проблема двойственного отношения человека к миру: как к безличному объекту и как к таинству, единственному и неповторимому сущему. Эта двойственность характеризуется в учении Бубера об отношении “Я—Ты” и “Я—Оно”, в понятиях “интеллекта” и “интуиции” А. Бергсона, “проблемы” и “таинства” Г. Марселя, “массовой” и “экзистенциальной” коммуникации К. Ясперса, в концепции “подлинного” и “неподлинного” существования в экзистенциализме в целом и т. д. Бубер полагал, что человек, с одной стороны, может относиться к миру и бытию как к совокупности безличных предметов и орудий, которые должны служить его утилитарным целям. Для того, чтобы пользоваться предметом, мы помещаем его в то или иное пространство и время, в те или иные причинно-следственные связи. (Бубер здесь опирается на учение И. Канта о том, что пространство и время являются априорными формами чувственного созерцания, а не принадлежат к природе самих вещей.) Точно так же человек может относиться к другим людям и даже к Богу. В этом случае, полагал Бубер, мы подчиняемся установке Я — Оно и используем соответствующий ей язык. Но существует и иное отношение, которое он называет личностным, или диалогическим. Можно обращаться к предметам, людям, Богу как к Ты, как обращаются к личности, собеседнику, другу. Объект фактически перестает быть таковым и становится тоже субъектом—равноправным партнером и собеседником в диалоге. Когда Я и Ты вступают в онтологический диалог, мир предстает совершенно отличным от мира Оно и несоизмеримым с ним. Как каждая субстанция становится объектом, предметом, вещью в отношении Я — Оно, так же, считал Бубер, она может стать партнером, собеседником, другом в отношении Я—Ты. Сущность отношения Я — Ты — это любовь, т. е. целостная направленность, устремленность чьей-либо жизни и воли к собеседнику. В отношении Я и Ты нет мистического единения, каждый остается собой. Именуя кого-то или что-то, мы как бы отделяем его от себя, обращаемся с просьбой ответить нам. Ты существует “для меня”, но вместе с тем не становится мною; точно так же и Я существую “для него”, но не становлюсь им.

    Любое отношение Я—Ты, по Буберу, возможно лишь потому, что существует Бог как Вечное Ты. Бог именно “вечно Ты” в отличие от временных и эфемерных встреч Я—Ты в мире. Через значение, возникающее в земных встречах Я—Ты, человек находит вседержащую основу значения. Бог—это высший собеседник в диалоге и реализации того лучшего, что заложено во всяком отношении Я—Ты. Вечное Ты может обнаружить себя даже в самых простых и обыденных вещах. Вечным Ты Бубер именует Того, Кто, даруя откровение и спасение, вступает в непосредственное общение с людьми и тем самым делает для них возможным общение с Ним. Именно в этом общении, в диалоге, выявляется жизненность и Самого Бога. Но Вечное Ты—лишь одна сторона бытия Бога. Он вместе с тем и абсолютно трансцендентен по отношению ко всему человеческому: это “Бог в себе”, “Беспредельное”, “Непознаваемое”, “Небытие мира”. Утверждение изначального противоречия в Боге и противоречивости религиозной ситуации человека характерно для протестантской диалектической теологии (К. Барт, Э. Брукнер, Р. Бультман и др.), которая возникла как попытка преодолеть кризис либерального протестантизма 19 в., растворявшего религию в стихии безрелигиозной цивилизации, откровение—в истории, веру—в психологии. За всем этим стоял глубокий духовный кризис 20 в., который Бубер в свою очередь объяснял тем, что человек целиком погружен в отношение Я—Оно и забыл о Ты. Отношение Я—Оно Бубер полностью не отвергал: оно необходимо, чтобы нормально ориентироваться в физическом мире. Но, будучи единственным, это отношение ущербно и уродливо; поскольку человек здесь отчужден от Бога, от мира, от других людей и от самого себя. Отчуждение проявляется прежде всего в ощущении человеком абсурдности и расколотости собственного существования. Источник отчуждения — отпадение от Бога. Утратив возможность общаться с Богом, человек начинает поклоняться “идолам”, в качестве которых могут выступать власть, нация, деньги, секс, достижения науки, социальные проекты и т. д. Даже Бог при этом становится богом, т. е. “маленьким идолом”. Духовный кризис современности Бубер описывал метафорой “затмение Бога”. Этот образ он предлагал использовать вместо распространенного в западной литературе 19 и 20 вв. образа “смерти Бога”. Человек перестает слышать Бога, а Бог человека, поскольку последний напичкан всевозможными клише—философскими, политическими, научными, житейскими. Сейчас мы живем в обезбоженном мире. Но “затмение Бога”—необходимый диалектический момент в развитии религиозности. Такие “затмения” в истории человечества уже случались не раз. Напр., возникновений новой религии предшествует “затмение Бога”. После “затмения” религиозный мир озаряется новым светом и Бог с человеком вновь вступают в диалог.

    Бубер Считал, что Бог познается только через мир, а не помимо мира. Встреча человека с Вечным Ты происходит не в моменты экстаза, а в процессе установления аутентичных отношений с миром. Эти отношения в совокупности образуют три сферы: “физическую” (Космос), олицетворяющую связь человека с природой; “психическую” (Эрос), олицетворяющую взаимосвязь человека с другими людьми; и “поэтическую” (Логос), свидетельствующую о связи человека с духовными и культурными субстанциями. Одна из ключевых тем творчества Бубера — проблема межличностной коммуникации. Партнер в диалоге здесь предстает как Другой. Другой —то, что не есть Я, иное по отношению ко мне, и в то же время подобное мне, равный мне субъект, обладающий свойствами личности. Суть отношения Я—Ты между человеком и человеком есть ощущение непреодолимой потребности в Другом, волевая и моральная концентрация чьего-либо бытия на Другом, и он постигается как отвечающий на эту преданность и заботу. Диалог двух людей есть для Бубера радикальный опыт инаковости Другого, признание этого Другого “своим иным”, узнавание его. Другой из чуждого, “постороннего”, “не-Я”, становится Ты.

    Межличностное общение предполагает выход s социум. В своих социальных воззрениях Бубер в значительной степени опирался на хасидизм, истолкованием которого занимался на протяжении всей жизни. Согласно хасидизму, все в божественном творении в мире, одушевленное и неодушевленное, взаимно соотносится посредством всеобщей связи со священным, с Богом. Следовательно, весь круг человеческого бытия имеет потенциал для искупительной деятельности, но особенно важно в этом отношении, с точки зрения Бубера, общение человека с другими людьми: человеческая личность имеет абсолютную ценность, поскольку в каждом человеке тлеет искра божественного огня, божественная благодать. Каждый человек отвечает перед Богом за другого человека, за своего ближнего. В совместной жизни хасидской общины Бубер увидел образец общности людей. Эта общность реально проявлялась, по его мнению, как беседа между Я и Ты. Аутентичный социализм представлялся ему динамическим процессом становления общности людей, основанной на органических связях между индивидом и глубинными уровнями человеческого существования.

    К учению Бубера о диалоге близки концепции иудаистского теолога Ф. Розенцвайга и протестантского теолога О. Розенштока-Хюси, в которых место трансцендентального субъекта также занимает Бог.

    Соч.: Werke, Bd. 1-3. Munch., 1962-64; Ich und Du. Köln, 1966; Das Problem des Menschen. Hdlb„ 1948; A Believing Humanism: My Testament, 1902—65. N.Y., 1967; в рус. пер.: Два образа веры. М., 1995; Хасидские предания. М., 1997. Лит.: The Philosophy of Martin Buber.—“La Salle”, 1967, N 111; Friedman M. Martin Buber's life and work. Detroit, 1978.

    Г. П. Лифинцева