Akademik

    I.

    СИНЬ — благонадежность (кит., буквально — доверие, вера, истинность, верить, доверять) — понятие китайской философии. В древнекитайских философских школах терминологизировалось по-разному. Напр., у моистов (см. Mo цш) — как “истинность”, соответствие высказывания мысли, которую оно должно выразить. В легистском (см. Дегизм) трактате “Лднь Фэй-цзы” синь выступает как отношение народа к правителю, обусловленное правильным балансом наград и наказаний, слабостью народа и силой государя и государства. Особенно существенно синь для конфуцианской этики, где означает один из важнейших принципов отношений между людьми.

    В “Го юе” синь вместе с “верностью” (чжун), “гуманностью” (жэнь), “долгом/справедливостью” (в) составляет условие сохранения ли-благопристойности. В “Лунь юе” “любовь верхов к благонадежности” объявлена предпосылкой отсутствия тех, кто бы “осмелился не проявить чувство привязанности” (XIII, 4). Там же синь фигурирует как одна из основ педагогической системы Конфуция наряду с “письменностью/культурой” (вэнь), “[практическими] действиями” и “верностью” (VII, 26). Высказывание Конфуция о синь как главном условии управления государством может трактоваться как требование и “благонадежности” со стороны народа, и его “доверия” к управляющим, которое зависит от последних (XII, 7). В “Мэн-цзы” (4—3 вв. до н. э.) “благонадежным” предлагается считать не только представителя верхов, но и всякого, кто “способен чувствовать добро (шань)” (VII, А8). Основной создатель имперского конфуцианства Дуя Чжуншу, связав этические категории с классификационной схемой “пяти элементов” (у свн), включил синь в число “пяти постоянств” (у чан) — моральных основ, посредством которых правитель “исправляет пороки” подданных: “гуманность”, “долг/справедливость”, “[этико-ритуальная] благопристойность”, “знание” (чжи, синоним “разумности”), “благонадежность”. В “Чясун юне” в качестве коррелята и условия “благонадежности/доверия” как универсального принципа отношений между людьми фигурирует чэн — “искренность” (XX, 17). Эта корреляция стала нормативной для конфуцианства.

    А. Г. Юркевич

    II.

    СИНЬ — сердце (кит., буквально— душа, дух, интеллект, мысль, разум, рассудок; желания, намерения, настроение; воля, устремленность; центр, сердцевина, середина) — категория традиционной китайской философии, получившая свое наиболее полное развитие в средневековом неоконфуцштстве. Первым мыслителем, который обратил внимание на роль сердца в осмыслении динамики субъективной деятельности человека, был Мэн-цзы. Согласно его взглядам, человек, в отличие от животных, имеет “соболезнующее и сострадающее”, “стыдящееся [за себя] и негодующее [на других]”, “отказывающее [себе] и уступающее [другому]”, “утверждающее и отрицающее сердце”. Эти качества сердца суть начала “гуманности” (жэнь), “долга/справедливости” (и), “благопристойности” (ли) и “разумности” (чжи), которые составляют духовную “сердцевину” врожденной нравственной природы человека. Он считал сердце органом мышления, определяющим и управляющим человеческой чувственностью, а также органом восприятия и представления. Его учение закладывает основу философской доктрины о “благосмыслии” (лян чжи) или о “благосердии”: “То, на что человек способен (нэн) без научения (сюэ), — это его благомочие; то, что он знает (чжи) без рассуждений (люи), — это его благосмыслие” (“Мэн-цзы”, VII А,15). Последнее положение мыслителя выражало собой идею природного единства знания, оценки, чувства и действия. В то же время в энциклопедическом трактате *Гуань-цзы”, отражающем самые ранние формы синтеза конфуцианских, даосских и легистских (см. Легиш) идей, роль “государя” в человеческом теле играло сердце, внутри которого находился руководимый им психический центр — “сердце сердца” (синь чжи синь), дающий объективную силу всеобщим моральным законам дао.

    Сюнь-цзы уточняет функцию человеческого сердца, способного познавать дао, вводит в свое учение понятие “пустоты” в качестве важнейшего психологического свойства, характеризующего правильное мышление. “Сердце никогда не бывает не наполненным и однако [оно] обладает тем, что называют пустотой” (“Сюнь-цзы”, гл. 15). О таком же “пустом сердце” говорится в “Гуань-цзы”, “Чжуан-цзы”, “Хуайшньазы”, в которых подчеркивалась гносеологическая содержательность “пустоты” при ее фактической непустотности. Во 2 в. до н. э. реформатор конфуцианства Дуя Чжутау первым объявляет сердце “господином” — сувереном и вместилищем “пневмы” (ци), которая “исходит из сердца” и управляется им. Категория сердца стала играть особую роль в учении неоконфуцианцев. Основоположник средневекового учения о сердце Лу Цзююань утверждал: “То, что объединяет меня с небом, так это мое сердце. Все люди имеют сердце, а все сердца обладают принципом: сердце и есть принцип”. Идея о тождестве человеческого сердца и структурообразующего универсального принципа (ли) выражала требование обращения к внутреннему миру человека и его совершенствованию. Этот общий тезис был развит Ван Яимином в качестве положения о “совпадающем единстве сердца и принципа”. Провозглашение “единотелесности” человеческого сердца миру позволяло и количественно, и качественно образовать с ним одно целое. Средством ориентации в этом целостном единстве было провозглашено “детское сердце”. Позже Ли Чжи (16 — на4.17 в.) отождествил “сердце ребенка” (тун син) с “истинным сердцем” (чжэнь синь), которому присуще прирожденное “естественное знание”, здравый смысл и стремление к добру.

    В других неоконфуцианских течениях, напр., нумерологического направления (Шао Юн), категория сердца идентифицирована с “Великим пределом” (тай изо), ау Чжу Си—с. такими категориями, как дао, ли-принцип, син-[индивидуальная] природа. Материалист Ван Фучжи, считал сердце ответственным за мышление, восприятие и зависящим от деятельности органов чувств.

    Категория сердца активно использовалась китайскими буддистами (особенно с 6 по 9 вв.). Полемика между буддизмом и неоконфуцианством касалась содержания понятия сердца: если первые допускали полное “отсутствие мысли”, стремились освободить своих адептов от привязанности к феноменальному миру, вернуться к неразличению добра и зла и настаивали на спонтанном и “мгновенном просветлении”, то вторые — подчеркивали нравственную природу человеческого “благосмыслия”, полное включение человека в социальноэтические отношения, приобщение его крещению ежедневных человеческих дел.

    Категория сердца стала смысловым ядром многих современных научных терминов, связанных с психической сферой (синьли — психика, синьлисюэ — психология и т. д.).

    В. В. Зайцев