Akademik

Василий Васильевич (20 апр. 1856 – 5 февр. 1919) – рус. философ-мистик. Окончил Моск. ун-т. В 90-х гг. – чиновник канцелярии Гос. контроля, с 1899 – сотрудник "Нового времени". Примыкал к поздним славянофилам.

В первых своих работах ("О понимании", 1886, и др.) Р. стремился найти принцип, к-рый обеспечивал бы цельность всей области науч. знания. Такой принцип, по Р., – понимание; в отличие от знания (трактуемого им как чисто эмпирич. знание), понимание представляет собой деятельность разума. В разуме заложены схемы или задатки идей чистого существования, сущности, причины и пр., посредством к-рых эмпирич. знания обретают смысл. Отвергая эмпиризм, Р. склонялся к абс. идеализму, полагая, что разум выступает как "творческий источник ...неопределенного числа целесообразных процессов" (см. "Органический процесс и механическая причинность", "Журн. Мин-ва нар. просвещения", 1889, No 5, с. 13). Прогресс целесообразен, высшая целесообразность – красота – возрастает в направлении к общему мировому центру – разуму (см. "Эстетич. понимание истории", "Теория историч. прогресса и упадка", "Рус. вестник", 1892, т. 218–19, No 1–3).

В 900-е гг. Р. выступал гл. обр. по религ.-нравств. вопросам, был известен как писатель своеобразного лит.-филос. жанра. Под влиянием идей К. Леонтьева Р. утверждал, что сложный мир задатков, потенций человека образует мистич. узел – средоточие иррацион. природы человека, не познаваемой наукой, доступной лишь для религии (см. "Легенда о великом инквизитореΦ. Μ. Достоевского", П., 1894). Одно из мистич. св-в человека – потребность поклонения. Поэтому религия – вечная функция сознания: всякое отношение к миру должно быть религиозным (см. "Место христианства в истории", СПБ, 1904). Природа теистична, как и человек (см. "В мире неясного и нерешенного", П., 1901).

После революции 1905–07 Р. – представитель богоискательства. Он одним из первых выдвинул тезис "о достоинстве христианства и недостоинстве христиан", развитый впоследствии Бердяевым ("Темный лик. Метафизика христианства", П., 1911; "Люди лунного света.

Метафизика христианства", П., 1911).

Монархист по политич. взглядам, Р. сотрудничал в то же время в либерально-бурж. печати, писал антисемитские статьи. Политич. двурушничество Р. отмечалось как демократич., так и реакц. прессой. В. И. Ленин относил Р. к числу "...известных своей реакционностью (и своей готовностью быть прислужником правительства) писателей..." (Соч., т. 20, с. 290).

Соч.: Религия и культура, П., 1899; Природа и история, П., 1900; Когда начальство ушло... 1905–1906 гг., СПБ, 1910; Уединенное, П., 1912; Опавшие листья, [т. 1–2], П., 1913–1915; Апокалипсис нашего времени, кн. 1–10, Сергиев Посад, 1917.

Лит.: Ленин В. И., Соч., 4 изд., т. 2, с. 461, 494; т. 10, с. 453; т. 16, с. 112; Волжский, Мистический пантеизм В. В. Розанова, в сб.: Из мира литературных исканий, П., 1906; Голлербах Э. Ф., В. В. Розанов. Жизнь и творчество, П., 1922; Грифцов Б., Три мыслителя, М., 1911; Иванов-Разумник Р. В., В. Розанов, в его кн.: Творчество и критика, П., 1922; Балакина И. Ф., О так называемом рус. экзистенциализме, "Вестн. МГУ. Сер. экономика, философия", 1963, No 6; Ρоggio1i R., Rozanov, L.,1957.

    РОЗАНОВ Василий Васильевич (20 апреля (2 мая) 1856, Ветлуга Костромской губ. — 5 февраля 1919, Сергиев Посад) — русский философ и писатель. Родился в семье мелкого чиновника, выходца из духовной среды, рано потерял родителей, воспитывался в семье старшего брата. Учился в классических гимназиях Костромы, Симбирска и Нижнего Новгорода (дважды оставался на второй год). В 1878 поступил на историко-филологическое отделение Московского университета, окончила 1882. Более десяти лет учительствовал в провинциальных гимназиях Брянска, Ельца и г. Белого Смоленской губ., преподавал историю и географию. В 1886 вышла первая книга Розанова — обширная монография “О понимании”, не встретившая никакого отклика. Известность ему принесли брошюра “Место христианства в истории” (1890) и монография “Легенда о Великом инквизиторе Ф. М. Достоевского” (1894). С помощью H. H. Страхова в 1893 переехал в Петербург, служил чиновником в Государственном контроле, одновременно продолжая литературную работу. В 1899 (в 43 года) оставил государственную службу и перешел постоянным сотрудником во влиятельную консервативную газету “Новое время” А. С. Суворина, в которой печатался почти 20 лет, до самого ее закрытия. Активный участник религиознофилософских собраний 1902—03 и Религиозно-философского общества (1907—14). Попытка исключить Розанова из Религиозно-философского общества, предпринятая по инициативе Д. Мережковского и 3. Гиппиус в 1914 из-за его позиции по отношению к делу Бейлиса (поддерживал в печати версию о ритуальном убийстве), окончилась провалом (ограничились осуждением, которое привело к политическому остракизму Розанова в либеральной среде), но он сам разорвал отношения с Обществом. В августе 1917 переехал с семьей из Петербурга в Сергиев Посад (по приглашению о. Павла Флоренского), где вскоре и скончался, потрясенный гибелью России в революции и житейскими невзгодами. Литературное наследие Розанова огромно: более двух тысяч газетных и журнальных статей, около сорока отдельных книг и брошюр.

    Как мыслитель и писатель Розанов — явление уникальное в русской и мировой философии. Условно его можно причислить к таким направлениям, как философия жизни и религиозный экзистенциализм. Личностное и конкретное важнее для него общего и абстрактного (индивидуальное “понимание”, фигурировавшее в названии первой книги Розанова, выше надындивидуального знания). Розанов не сразу нашел свои темы и свой неповторимый стиль. Большую роль здесь сыграла личная драма писателя, оказавшегося помимо своей воли двоеженцем, поскольку его первая жена А. П. Суслова, на которой он женился еще студентом, вскоре покинула его с любовником, но категорически отказывалась дать развод. Поэтому второй брак Розанова с В. Д. Бутягиной оставался, несмотря на венчание, как бы противозаконным, и все пятеро детей писателя считались незаконнорожденными.

    В центре размышлений Розанова — Бог и мир, язычество и христианство, пол, чадородие, семья, их связь с Богом. В основе критики христианства, принесшей Розанову прозвище “русского Ницше”, лежит противопоставление Ветхого Завета как религии семени и чадородия и Нового Завета как религии аскетизма и монашества. Наиболее полно эта критика выразилась в книге “Темный лик. Метафизика христианства” (1911), хотя зачатки ее можно найти еще в сборниках “В мире неясного и нерешенного” (1901) и “Семейный вопрос в России” (т. 1—2, 1903). Своего апогея эта критика достигает в предсмертном “Апокалипсисе нашего времени” (в. 1—10,1917—18), в котором также глубокое осмысление получила катастрофа 1917.

    Самые известные книги Розанова — “Уединенное” (1912) и “Опавшие листья” (короб 1—2,1913—15) — создавались в период его временного примирения с христианством. Их значение — в создании нового, неформального, небывало интимного типа философствования, обнимающего чуть ли не все мыслимые темы, от “ангелов до торговли”, выраженные с необычайной пластичностью и убедительностью. “Уединенное” содержит записи в основном 1911; нередко указываемые автором обстоятельства их создания — “на обороте письма”, “за нумизматикой”, “на подошве туфли; купанье” — превращают текст в своего рода стенографию духовной жизни писателя. Если можно говорить о каком-то “сюжете” в “Уединенном”, то это, пожалуй, постоянные мысли о жене Варваре Дмитриевне, ее болезни и приближающейся смерти. В “Уединенном” Розанов ведет борьбу с засильем позитивистской и либеральной идеологии в русской литературе и жизни (“Конечно, не Пестель — Чацкий, а Кутузов — Фамусов держит на плечах своих Россию, “какая она ни есть”, Пестель решительно ничего не держит на плечах, кроме эполет и самолюбия”; “Связь пола с Богом — большая, чем связь ума с Богом, — выступает из того, что все а-сексуалисты обнаруживают себя и а-теистами. Те самые господа, как Бокль или Спенсер, как Писарев и Белинский, о “поле” сказавшие не больше слов, чем об Аргентинской республике, и, очевидно, не более о нем и думавшие, в то же время до того атеистичны, как бы никогда до них и вокруг них не было никакой религии”; “Церковь есть единственно поэтическое, единственно глубокое на земле. Боже, какое безумие было, что лет 11 я делал все усилия, чтобы ее разрушить”).

    “Опавшие листья” вслед за “Уединенным” явились попыткой Розанова преодолеть жанровые и иные условности печатной литературы и представить опыт нового стиля философствования, отмеченный фрагментарностью композиции, отказом от традиционных представлений, резкой парадоксальностью (“Вовсе не университеты вырастили настоящего русского человека, а добрые безграмотные няни”). “Опавшие листья” вместе с записями, хронологически их продолжающими, — “Сахарна” (1913, частично опубл. в 1992), “Мимолетное” (1914—15, опубл. в 1994—97), “Последние листья” (1916, опубл. в 1997), записи 1917 (опубл. в 1996) — составляют огромный массив “опавших листьев”, в котором обнаруживаются необследованные смысловые дали: от случайного житейского факта Розанов поднимается до метафизических высот, глубокого осмысления истории России, ее народа и культуры.

    Розанов значительно повлиял на мировоззрение Д. Мережковского, Н. А. Бердяева и о. Павла Флоренского; без его влияния немыслима эссеистика Г Адамовича. Соч.: Собр. соч. в 12 т., под ред. А. Николюкина. М., 1994 — (изд. продолжается); Собр. соч., под ред. В. Сукача. М-, 1994 — (изд. продолжается); Соч., т. 1—2. M., 1990 (сост. и KOMM. E. Барабанова); О себе я жизни своей. М„ 1990; Уединенное”. М„ 1990. Лит.: Гамербах Э. В. В. Розанов. Пг, 1922; Синявский А. “Опавшие листья” В. Розанова. Париж, 1982; Сукач В. Жизнь В. В. Розанова “как она есть”.- “Москва”, 1991, № 10-Н; 1992, № 1-4,7-8; Василий Розанов: pro et contra. Антология, т. 1—2. СПб., 1995 (сост. и предисловие В. Фатеева); НыколюкинА. Голгофа Василия Розанова. М., 1998; Roggioli. Rozanov. N. Y., 1962; Stammler H. V. Rozanov als Philosoph. Giessen, 1984.

    С. Б. Джимбинов