Akademik

р е л и г и о з н ы й (лат. cultus, от colo – возделываю, почитаю) – религ. почитание каких-либо предметов или сверхъестеств. существ, обрядовая сторона религии. В широком смысле в понятие К. включаются все виды действий, связанных с религ.-магич. представлениями: всевозможные обряды, жертвоприношения, молитвы, богослужения, "таинства", мистерии и относящиеся сюда предметы: священные изображения, храмы, святилища, принадлежности религ. обрядов. В узком смысле под К. рассматривают только те религ. обряды, к-рые связаны с верой в высшие, сверхъестеств. существа и направлены на их умилостивление; в таком случае в понятие К. не включаются магические (колдовские) обряды (см. Магия) и обряды заклинания духов (экзоркизм).

Формы К. соответствуют историч. формам религии: тотемич. К., погребальный К., промысловый К., родовые и семейные К., шаманский К., К. племенного бога и др. Иногда выделяют виды К. по объектам: К. солнца, К. неба, К. воды, К. животных (зоолатрия), К. деревьев, К. огня и пр.

Первонач. формы К. несомненно представляли собой непосредств. магич. действия, в свою очередь восходящие к стихийной практике первобытного человека. Так, жесты адорации (воздевание рук, поднятие глаз к небу и пр.) развились, видимо, из простейших магич. телодвижений. Первобытные колдовские пляски (охотничьи, военные и др.), вначале возникшие из непосредств. импульсивных выразит. движений, вошли впоследствии в состав К. многих религий: напр., по Библии, царь Давид, встречая религ. святыню евреев – "ковчег божий" – "скакал из всей силы пред господом" (2. Царств, 6, 14); о жрецах других богов там же рассказывается не раз, что они "скакали" перед жертвенниками (3. Царств, 18, 26 и др.); в Индии религ. пляски в храмах и сейчас служат обычной формой К.

Молитвы – одно из важных проявлений К. – развились из колдовских заклинаний – заговоров. Брахманы Индии верили и верят, что если молитва (мантра) произнесена правильно и точно, она как бы принудительно действует на божество, понуждая его исполнить желание молящегося. И в христианстве сохранилось представление, что любая молитва должна быть произнесена в точно установленной форме, иначе она-де не имеет силы, – а это есть характерный признак всякого заклинания.

Жертвоприношения, как один из существ. элементов К., имеют более сложное происхождение. Они развились частью из первобытных охотничьих трапез, частью из обществ. регулирования потребления, выражавшегося в запрете пользоваться плодами до определ. момента, когда этот запрет в торжеств. форме снимался, частью из суеверного обычая кормить покойников (см. Жертвоприношение).

Употребление различных священных предметов и изображений в К. – икон, церк. сосудов и пр. утвари – восходит своими истоками к древнему фетишизму, когда люди приписывали неодушевленным предметам и изображениям сверхъестеств. силу. И до сих пор, напр., в христианском или буддистском К. разным материальным предметам приписывается таинств. сила (чудотворные иконы, святые мощи, святая вода, нательный крест, реликвии и пр.).

Все отличие этих элементов совр. К. от их первобытных фетишистско-магич. зачатков состоит в том, что с церк., богословской точки зрения все культовые действия (молитвы, жертвы и пр.), равно как священные предметы, не сами по себе производят желаемый эффект, а через них действует бог или иное сверхъестеств. существо; но для рядовой массы верующих это тонкое различие не существует, и совершаемые ими культовые действия по сути дела мало отличаются от магич. актов и поклонения фетишам.

Развитие и усложнение К. тесно связано с обособлением и усилением отд. обществ. группы служителей К. – жрецов.

    КУЛЬТ (лат. cultus, обычно выводят от сою — почитать, возделывать или, по Флоренскому, от colère, вращать — “круговорот, хоровод, обращение вокруг святой реальности”) — поклонение святыням, каковыми становятся коллективно значимые и принятые данной общностью идеальные ценности, трансцендентный смысл которых символически выражен в зримой форме литургического хорового строя, ритуальных жестов, обрядов, магических формул и разного рода вещественных фетишей, от тотема-животного в архаических родовых группах до икон и абстрактных сакральных знаков развитых мировых религий. Многочисленными этно-антропологическими исследованиями установлено, что именно культ составлял суть первичных элементов первобытного мышления — “пралогических коллективных представлений” (ЛевиБрюль), содержанием которых является не рациональнопрактическое осмысление реальности, но совместное знание, со-знание потусторонних, фантастических идеалов и устремлений. Для одних символическим выражением святой идеальной ценности (Богом) становился волк со всеми его волчьими повадками и соответствующий атрибутикой (архаический Аполлон). Для других — кроткий Агнец (так называли Христа в ранней церкви). Или бык — Зевс. В культе Зевса фети.шистскому почитанию и возделыванию подлежало все “бычье”, напр., изготовленное в виде рогов двулезвийное орудие — священный двойной топор-лабрис. Этому топору молились, оттачивали, выделывали и всячески украшали его, но не смели использовать такой формы орудие ни для каких прагматических бытовых нужд — табу. Бычий лабрис был когдато для прагреков столь же священным предметом культа, каковым и сегодня для верующих во Христа является крест — символ беспредельной самоотверженности Бога-Агнца, что является в христианстве наивысшей целью-ценностью.

    Как возникает конкретный культ сам по себе, в силу причин естественных или как плод откровения свыше — этот вопрос остается дискуссионным. Сегодня ясно одно: решить проблему происхождения первокульта значит вскрыть механизм генезиса человеческого сознания вообще.

    Все идеальные произведения автономного “Я”, механизм производства которых был вскрыт Кантом в “Критике чистого разума”, сами по себе остаются лишь индивидуально значимыми. Такого рода чисто субъективные построения в современной психологии называются “аутистическим мышлением”, всестороннее экспериментальное исследование которого оказалось делом первостепенной важности, поскольку удалось доказать, что именно с такого “мышления” начинается умственное развитие каждого нормального ребенка (Пиаже), ау взрослых людей оно иногда проявляется в ходе деструкции их сознания, как тяжкое заболевание — шизофрения (Блейлер). Вполне вероятно, что именно с чистого аутизма (с произвола воображения — Кант) начинается психика человека (проявления такой психики обнаруживаются и у животных). Но эта психика еще не сознательный разум, оперирующий устойчивыми символами и знаками с твердыми правилами смыслового их сочетания. Чтобы стать со-знанием и, соответственно, систематическим разумом, свободное воображения “Я” должно фетишизировать и утвердить в качестве априорных максим категорического императива те символические выражения некоторых из своих субъективных идеальных произведений, которые каким-то образом оказались понятными сразу многим. Другими словами, чтобы стать действительно продуктивным, безграничное воображение каждого “Я” должно было ограничиться чем-то конкретным, подчинившись диктату культа.

    И неважно, что оказывается при этом опорной точкой общей ценностно-познавательной ориентации: волк или бык; дюйм или сантиметр, “частица” или “волна” у современных физиков, которые, как правило, уже не прибегают к культовой фетишизации отправных представлений своих взаимоисключающих теорий. Но для начала — аитропогенетически — необходимо было что-то освятить в качестве общей ценностной максимы-аксиомы. Только собственной субъективной волей такого дела свершить нельзя. Кант понимал это и потому оставил открытым главный вопрос: как возможен категорический императив? Очевидно, что он невозможен, если под нравственной “максимой” (напр., абсолютный запрет полового влечения сына к матери), волевым путем утверждаемой как “закон природы” (в данном случае закон нейрофизиологический), не подразумевается культ (здесь — антропогенный тотемический культ экзогамии). Кант, стремясь остаться на чисто научных позициях, не счел возможным прибегнуть к культу как фундаментальному фактору, объясняющему происхождение человеческого разума. Поэтому он в рамках концепции автономной воли только вскрыл механизм “аутистического мышления”.

    Функция культа — производство коллективного представления (прототипа понятия), т. е. организация своего рода согласия множества “автономных воль” на фетишистское закрепление сходных идеальных конструктов и совместимых целей в качестве общих непререкаемых императивов. В перспективе культ ведет к самоограничению аутистической воли “Я”, к “вытеснению” (Фрейд) из целевой моторики всех самобытных душевных движений “Эго”, т. е. всего того, чего нельзя представить себе отстранение, со-знательно, как свое-чужое “Суперэго”. При этом самобытные, невыразимые общезначимо-объективными средствами побуждения “автономной воли” не исчезают бесследно. В человеческой психике они составляют сферу бессознательного, которое остается у каждого живым источником творчества новых ценностей. Но в рамках подавляющего господства архаических тотальных культов бессознательное обычно способно проявлять себя лишь в сновидениях или психоневрозах. Ослабление первобытного фетишизма с тенденцией превращения культа в культуру обычно ведет к творческому взлету в самых многообразных его проявлениях. Но и при этом общезначимая, т. е. ценностно-культовая аксиоматика, остается для большинства членов данной культурной общности объективным критерием расчленения всего .мыслимого и сущего на добро и зло, должное и запретное, красивое и безобразное. В природе самой по себе, в “мире божьем” нет ни добра ни ала. Но — “вкусили они от древа познания и познали, что есть добро и есть зло”. Такова библейская формула первородного греха смертного. От “безвинных” животных люди принципиально отличаются тем, что посредством культового фетишизма обретают возможность превращать свои изменчиво-произвольные аутистические представления в устойчиво-объективные идеальные цели-понятия. Тем самым они получают способность самовольно оценивать и, исходя из своей самодельной аксиоматики (магической, а затем и логической, математической), по-своему познавать и практически перестраивать всю “негодную” данность, т. е. весь “божий мир”, стремясь исправить его, привести в соответствие со своими разными в разных конфессиях и культурах коллективными фантастическими идеалами. Это — бунт против “божьего мира”, который грозит катастрофой всему мирозданию и потому, по библейской версии, — “смертный грех”.

    Есть основания предполагать, что все понятия, которыми оперирует человеческое мышление, в конечном счете можно вывести из ценностно-культовых источников, хотя, конечно, между современными научными понятиями (такими, как квант, радиоволны) и первородными культовыми фетишами — дистанция огромного размера. Принципиальная разница между ними заключается не только в их содержании, но в их интенции и в способе их построения.

    Каждый культ по-своему выполняет свою функцию организации совместной человеческой жизни. Задаваться вопросом, какой из многочисленных культов единственно “истинный”, столь же бессмысленно, как спрашивать, какой из многих известных нам языков является подлинным. Разные культы с различными коллективными фетишами порождают и разные типы совместной ценностной ориентации — разные типы культов.

    Ю. М. Бородой