Akademik

        Ш.a в средние века - широкий круг образовательных учреждений, в которых осуществлялось обучение разного уровня и различной специализации. Контроль над ними и забота об их развитии бесспорно входили в компетенцию церкви, однако не принадлежали к числу ее первоочередных задач. Становление средневековой Ш.ы было генетически связано с античной системой образования. Усвоив некоторые дидактические приемы античности, основополагающие принципы предметной организации и отбора содержания учебного материала, средневековая образовательная практика включила их в иную институциональную структуру и переподчинила иным культурным и социальным приоритетам. Уже в эпоху поздней античности и раннего средневековья происходит процесс десекуляризации образования. В этот период формируются важнейшие черты средневековой школьной практики: воспроизведение в структуре и содержательном минимуме учебной программы основ античной системы знания; подчинение светского знания целям религиозного образования и духовного попечения; преимущественная ориентация школьного тренинга на подготовку клира и усвоение практических навыков выполнения специфических церковных обязанностей; функционирование образовательных учреждений в рамках или под контролем церковных институтов.

        В средиземноморской Европе упадок светской образованности не был сокрушительным, в то время как в северных регионах формирующегося латинского мира функции трансляции книжного знания сосредоточиваются в рамках церковных институтов — в монастырях и при епископских кафедрах. В целом, однако, общей тенденцией было последовательное сокращение круга людей, причастных к образованию и знанию. Направление развития школьной системы в средневековой Европе в значительной степени было предопределено теологической полемикой IV в. Спор об отношении церкви к античному знанию завершился принятием умеренной позиции Августина, полагавшего, что «языческая» образованность допустима при условии ее подчинения истине св. Писания и в той мере, в какой она может быть использована в интересах христианства. В условиях сосредоточения функций обучения в руках церкви такое отношение к образованию позволило сохранить античное наследие в том, что касается организации школьного дела. Другой импульс, важный для становления средневековой образовательной парадигмы, исходил из среды ирландского монашества. После христианизации Ирландии в V в. здешние монастыри становятся своего рода экспериментальными площадками осуществления христианской миссии в среде языческого населения за пределами римского мира - практики, не известной христианской античности. Одновременно они приобретают функции центров, вынужденных развивать новые формы обучения в обществе, где отсутствовала античная образовательная инфраструктура и системы распространения школьного знания. В ирландских монастырях была впервые разрешена проблема образования клира и поддержания книжной культуры в обществе, для которого латинский язык и латинская литературная традиция были чужими. Опыт ирландских Ш. в деле обучения латыни, производства книг и подготовки клира для религиозного и пастырского служения позже был усвоен англосаксонской церковью и в эпоху Карла Великого оказал существенное влияние на становление системы образования в масштабах всей латинской Европы.

        Образовательная реформа, осуществленная по инициативе Карла Великого, имела важное значение в формировании средневекового школьного образования, главной целью которого, бесспорно, становится подготовка духовенства. Хотя в постановлении 789 г. (Admonitio generalis) Карл указывал на необходимость обучения как клириков, так и мирян и планировал создание Ш. для тех и для других, на практике эффективные новшества затронули лишь организацию церковных Ш. В ряде мероприятий, разработанных и осуществленных кругом приближенных к Карлу клириков, прежде всего Алкуином, учитывалась необходимость специального изучения духовенством латыни, в которой видели главным образом инструмент познания Библии и правильного проведения мессы, поскольку к этому времени латынь стала особым языком по отношению к разговорному не только в германских, но и в романских регионах империи. Латынь с этого времени - одновременно и язык клира, и своеобразный пропуск в мир знания, фактор интеграции образованной элиты в космополитичное сообщество и ее сегрегации от основной части населения. Вплоть до XII в. основными центрами образования оставались монастыри, в Ш.ах которых происходило обучение членов монашеской общины. Помимо монастырских, существовали и епископские Ш.ы, чьей целью была элементарная подготовка клира данного диоцеза. Степень социального воздействия и распространенности школьного образования была весьма ограниченной. Оно было прагматичным, закрытым и корпоративным, и практически исключало возможность обучения для лиц, не входящих в данное церковное сообщество.

        Значительные изменения в организации и содержании образования происходят в XII в., что обусловливалось принципиальной по своей значимости трансформацией социальной и культурной ситуации. Углубление процесса христианизации, затрагивавшее все слои населения и все стороны жизни, и возрастание роли церкви вызывало потребность в более серьезной подготовке клира и расширяло круг потенциальных учеников. Одной из насущных задач церковной жизни становится подготовка интеллектуалов, способных заниматься разработкой вероучительных и теологических вопросов, осуществлять правовую защиту интересов церкви и административные функции. Лица, получившие достойное образование, оказываются востребованы и в сферах светской жизни. В частности, школьная выучка становится реальным фактором успеха и благополучия в администрации средневековых государей, консолидация политической власти которых стимулировала процесс формирования слоя профессиональных и грамотных чиновников. Развитие городской жизни и городского предпринимательства порождало заинтересованность в элементарной грамотности как залоге успешного ведения дел. Рост социального престижа образования и значительное расширение круга людей, включенных в процесс обучения в качестве учителей и учеников, был предопределен не только ростом социальной потребности в школьном знании, но и возрастанием социальной мобильности.

        Начиная с XII в. города становятся основным местом сосредоточения образовательных учреждений. Культурная и социальная ситуация т.н. возрождения XII в. не только породила феномен «высшего образования» (колыбелью которого стали городские Ш.ы Северной Франции, в первую очередь Париж), институционально конституировавшегося в средневековых университетах, но и вызвала к жизни значительное увеличение числа «общеобразовательных» Ш., находившихся под контролем местных церковных, властей. По уровню и содержанию предлагаемого образования, равно как и по характеру стоящих перед ними задач городские Ш.ы отличались существенной пестротой. Общей чертой, однако, была их доступность для всех желающих получить образование и способных заплатить за это необходимую сумму. Эпоха позднего средневековья отмечена появлением III., выходивших из-под прямого церковного контроля. К их числу можно отнести Ш.ы, где преподавали учителя, приглашенные по инициативе городских гильдий, а также Ш.ы, функционировавшие под покровительством светских государей или магнатов. Кроме того, значительно расширяется сеть элементарных Ш., в первую очередь, певческих и хоровых. Существенное развитие получают и Ш.ы, специализирующиеся на подготовке учеников к административной деятельности в системе светского управления. С общим изменением ситуации в системе образования существенную трансформацию в эпоху позднего средневековья претерпела и организация монашеского образования. В первую очередь это касается новых монашеских орденов - францисканцев, доминиканцев, августинцев - с их особым вниманием к делу обучения и преподавания.

        Обычные общедоступные Ш.ы, расцвет которых приходится на эпоху высокого и позднего средневековья, как правило, находились под контролем епископа данной епархии и располагались в городах. Можно выделить несколько категорий Ш. с точки зрения уровня и структуры получаемого в них образования. Само по себе это деление вполне условно, так как всякая типизация упирается в проблему отсутствия унифицированных программ и систематической организации учебного процесса. Характер образования зависел и от интересов конкретного магистра, занимавшегося преподаванием, а также от сложившейся традиции обучения в конкретном центре, финансовых возможностей и политики церковных властей. Низшую ступень представляли элементарные Ш.ы, дававшие навыки церковного пения и чтения, более высокий уровень образования обеспечивали грамматические Ш.ы и Ш.ы, занимавшиеся специализированной подготовкой к административной деятельности.

        На протяжении всей эпохи средневековья сохранялась существенная дистанция между теорией и практической реализацией структуры учебного процесса. Идеальная модель программы обучения определялась унаследованной от античности моделью «свободных искусств»: стандартный классический образовательный цикл был систематизирован в сочинении Марциана Капеллы и затем перенесен в Западную Европу в форме доктрины о «семи свободных искусствах», зафиксированной в ставших нормативными для средневекового школьного обучения сочинениях Боэция и Кассиодора. Нормативная схема «семи свободных искусств» задавала лишь самые общие рамки, внутри которых объем и характер изучаемых дисциплин варьировались в зависимости от ситуации. Учителя были достаточно свободны в выборе тех или иных тем и предметов для преподавания, могли более или менее произвольно перемещать фокус внимания с одной дисциплины на другую. Несмотря на такую вариативность, содержание школьного образования, в сущности, сохраняло поразительное постоянство на протяжении всего средневековья. Программа элементарных Ш. включала развитие навыков чтения и письма, усвоение элементарных религиозных текстов и основных молитв, а также обучение пению и участию в богослужении в качестве церковного служки. Начинался курс с изучения латинского алфавита на основе специальных методик (предполагавших символическое религиозное истолкование порядка букв) и учебных пособий (аналог современных букварей). В эпоху позднего средневековья для преподавания в этих Ш.ах использовались специальные пособия, включавшие подборку изучаемых материалов параллельно на латыни и народном языке. Номенклатура прививаемых навыков предопределялась необходимостью элементарной технической подготовки клира к выполнению своих функций - например, обучение счету было ориентировано на умение вычислять церковные календарные праздники. Приобщение к книжной культуре начиналось с Псалтыри - одной из первых книг, с которой ученики знакомились в процессе элементарной школьной подготовки. Псалмы, как правило, изучались на слух, что не требовало особой искушенности в чтении. Обучение элементарной грамотности, особенно в позднее средневековье, помимо Ш., осуществлялось и через практику частного преподавания, чем занималось приходское духовенство. Сточки зрения организации и специальной разработки методик преподавания элементарное образование в целом было поставлено на весьма низком уровне, почти не привлекало внимания жертвователей и не занимало места в системе педагогической рефлексии.

        На следующем уровне школьной подготовки главное внимание уделялось изучению латыни, глубокое овладение которой действительно открывало путь к настоящей грамотности, знанию, выполнению церковных функций. Основополагающие учебные пособия по латыни были унаследованы от эпохи античности и сохраняли свою значимость вплоть до позднего средневековья - к их числу могут быть прежде всего отнесены «Малая грамматика» Доната, «Грамматические наставления» Присциана, басни Эзопа и «Дистихи Катона». Помимо того, целью школьного образования была выработка навыков лингвистического анализа (грамматика) и использования языка как средства изложения мысли и инструмента логического мышления (риторика, диалектика или логика). Ш.а, таким образом, подводила учеников к изучению логики, философии и теологии, т.е. подготавливала их к университетскому образованию. Элементы квадривиума были включены в образовательный курс обычных грамматических ILL, однако перемещение их в фокус образовательной программы характерно для особой категории Ш., своего рода «деловых Ш.». Образование в этих Ш.ах, распространение которых относится к эпохе позднего средневековья, было ориентировано на развитие у учащихся навыков практической деятельности - овладение нотариатом, правилами написания писем и т.д.

        Центральной фигурой любой Ш.ы был учитель (магистр). В обычных Ш.ах обучением занимался один наставник, у которого могли быть помощники из местных клириков низшего ранга. В крупных городских Ш.ах - несколько магистров (например, два или три). Классы насчитывали до шестидесяти и даже ста и более человек. От количества учащихся зависело благосостояние магистра, так как образование было платным. Большие классы иногда делились на несколько групп, в соответствии с уровнем подготовки учеников. Процесс обучения был связан главным образом с устным изложением информации, ее усвоением и воспроизведением на слух. Это не означает, однако, что в распоряжении учащихся не было книг. Сохранились сведения о библиотеках городских и кафедральных Ш., в которых насчитывалось значительное число книг. Как правило, они дарились епископом, в ведении которого находилась данная Ш.а, магистрами или выпускниками. Однако лишь с развитием книгопечатания книги в Ш.е стали доступны всем. Учебный день был долог-начинался он, как правило, с рассветом и продолжался в течение светового дня с перерывами на завтрак и обед.

        Розга была постоянным спутником учителя. Владение ею было необходимым свидетельством профессиональной пригодности. В частности, в Кембридже в XVI в. существовала имевшая давнюю историю традиция: выпускник, получая степень «магистра грамматики» и таким образом — право быть школьным учителем, должен был продемонстрировать свою ловкость в порке «непокорного ученика». Известны, впрочем, случаи, когда родители детей, пострадавших от руки наставника, обращались в суд и получали существенные компенсации за понесенный урон. Бывали и курьезные случаи. Например, в декабре 1301 г. из реки было извлечено тело одного из магистров Оксфорда, а в заключении следственной комиссии указывалось, что он утонул, упав со стоявшей над водой ивы, с которой срезал ветви на розги для порки учеников. Телесные наказания рассматривались в средние века как один из важнейших способов воспитания трудолюбия, послушания, развития добродетелей у ребенка. Они широко практиковались в семье, причем во всех слоях общества, не исключая даже отпрысков королевской крови. Тем не менее в XV в. начинают говорить о необходимости придерживаться меры и не злоупотреблять насилием в процессе обучения. В сер. XV в. Томас Букингтон, епископ Батский, указывал, что упрямых мальчиков следует сначала ласково наставить, если понадобится — сделать выговор, а порку советовал использовать лишь в качестве крайней меры. Подобная толерантность позже получила распространение благодаря сочинениям таких влиятельных специалистов в сфере педагогики XVI в., как, например, Эразм Роттердамский.

        Как ученики, так и магистры принимали участие в различных религиозных церемониях. В частности, в соответствии с волеизъявлением того или иного лица - в похоронных церемониях. Типичной практикой были специальные ежегодные поминовения основателя Ш.ы. Память). Жизнь Ш.ы не была замкнутой. В городах, где было несколько Ш., регулярно проводились публичные диспуты. Магистры и ученики из разных Ш. собирались в той или иной церкви в день местного праздника и упражнялись в риторике, диалектике (искусстве построения силлогизмов), в знании правил грамматики. Существовал и ежегодный праздник школяров, который приходился либо на день св. Николая, либо на день Невинноубиенных Младенцев. В этот день во всех соборах «епископом» избирался мальчик, который руководил религиозным празднеством и произносил проповедь. Другим большим праздником для школяров был т.н. Жирный вторник на пасхальной неделе - в этот день ученики приносили с собой бойцовых петухов и устраивали петушиные бои. В Англии обязательным элементом подобного праздника была игра в мяч, в которой, помимо школяров, принимали участие, в качестве игроков или зрителей, их родители и значительная часть местного населения.

        По воспоминаниям современников, многие Ш.ы функционировали непрерывно на протяжении нескольких лет. Ученики могли покидать Ш.у на несколько дней во время Пасхи, Рождества или Троицы. В дни церковных праздников нарушался обыденный ход школьной жизни - одни из них были целиком свободны от занятий, во время некоторых проводилось несколько лекций (иногда даже в дни пасхальных или рождественских праздников). В некоторых Ш.ах на исходе средневековья делали перерывы в занятиях на несколько дней, не совпадавшие с обычными церковными праздниками. Однако в педагогических сочинениях такие внеплановые каникулы воспринимались весьма настороженно.

        Срок обучения в грамматической Ш.е, равно как и возраст учащихся широко варьировались в зависимости от обстоятельств. Для клирика, который хотел сделать церковную карьеру, поступить в университет ил и в какой-либо из монашеских орденов, обычным было начальное образование в течение 5-6 лет. Как правило, ученики поступали в Ш.у в 11-12 лет, а 18—19-летний возраст был верхней границей для обучения здесь. В эпоху позднего средневековья вступление в монастырь или нищенствующий орден происходило обычно в 20-летнем возрасте, и первый год послушник проводил, занимаясь углубленным изучением грамматики и логики. Посвящению в высокий церковный сан предшествовала процедура проверки уровня школьной подготовки кандидата. Если он признавался неудовлетворительным, то в качестве условия посвящения выдвигалось продолжение образования в течение года или двух. Видимо, в подобных случаях клирик-недоучка предпочитал частные уроки, поскольку появление такого переростка в обычной Ш.е было чревато для него насмешками и позором. Ученики, которые не имели притязаний на церковную карьеру, по большей части не нуждались в столь долгом и основательном обучении. С одной стороны, в это число попадали дети горожан, которым для благополучного занятия торговлей и предпринимательством было достаточно краткого одногодичного курса грамматики. Для мальчиков из аристократических семей, которых готовили к административной деятельности в системе королевского управления или в суде, срок обучения в Ш.е был более длительным, зачастую они должны были учиться 5—6 лет, как и те, кого прельщала церковная карьера. Они покидали Ш.у в возрасте 15—20 лет, потому вполне обыденной для эпохи позднего средневековья была ситуация, когда ученик городской Ш.ы являлся одновременно и отцом семейства, обремененным заботами о жене и малолетнем ребенке. Одним из важнейших факторов поддержания церковной монополии в сфере образования была практика выдачи специальных лицензий на право преподавания. Основанием для ее получения являлась соответствующая университетская степень, а также наличие определенного преподавательского опыта. Крупные кафедральные Ш.ы, как правило, не имели проблем с привлечением преподавателей, имеющих университетские степени. Иначе обстояло дело в городских и приходских Ш.ах. Лица, получавшие лицензию на преподавание в таких Ш.ах, чаще всего имели лишь начальное грамматическое образование. Формальный статус клирика не мешал многим оставаться за пределами собственно церковной иерархии и клерикального образа жизни.

        Литература: Модзалевский Л. Очерк истории воспитания и обучения с древнейших до наших времен. 2 т. СПб., 1866-1867; Deânesly M. Medieval schools to с 1300 // The Cambridge Medieval History. Vol. V. Cambridge, 1926. P. 765-79; Leach A.F. The Schools of Medieval England. L., 1916; Mackin-non H . William de Montibus: a medieval teacher// Essays in Medieval History Presented to Bertie Witkin-son / ed. Sandquist TA., Powicke M.R. Toronto, 1969, P. 32-45; Orme N. English Schools in the Middle Ages. L., 1973; Riсhé P. De l'éducation antique à l'éducation chevaleresque. P., 1968; Idem. Education et culture dans l'Occident barbare. VIe—VIIIe siècles. P., 1962; Thоmpson A. H. Song Schools in the Middle Ages // Church Music Society Occasional Papers. XIV, 1942; Thompson J. W. The Literacy of the Laity in the Middle Ages. Berkeley, 1939.

        М. Ю. Парамонова