Akademik

    КАЛАМБУР — (от имени Калемберга, комического персонажа немецких рассказов) — игра слов, основанная на смысловом сходстве и звучальном различии их. Понимаемый в широком смысле, как игра вообще внешними сопоставлениями и внешними несоответствиями (например, между тоном рассказчика и предметом рассказа), каламбур может явиться особым литературным приемом. Так, например, с исключительным мастерством использован каламбур Гоголем в «Повести о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем». Мы имеем здесь и каламбур в обычном смысле этого слова — игру словом «свинья» в разговоре Ив. Ив. и Ив. Ник. и Ив. Ив. с городничим, — и игру внешними несоответствиями (напр., торжественное описание ассамблеи у городничего или патетическое описание лужи), и, наконец, каламбурный круг, т.-е. возвращение к отправной точке (подобно известному «У попа была собака...»), как, напр., в характеристике Ив. Ив. и Ив. Ник., где мы в результате сопоставления обоих героев возвращаемся к тому же восклицанию «прекрасные люди», с которого начата была характеристика Ив. Ив. Тот же каламбурный круг лежит вообще в основе сюжета, ибо действие (вражда Ив. Ив. и Ив. Ник.) начинается с оскорбления словом «гусак» и получает новый размах, когда оно готово уже остановиться, от того же слова. Несомненно, что использование каламбура, как приема, в данной повести Гоголя определялось основной ее темой: «Скучно на этом свете, господа!», ибо «дурная бесконечность» каламбурного круга как раз и создает ощущение пустоты и бессодержательности. Та же «дурная бесконечность» есть, например, и в подборе Гоголем имен присутствовавших на ассамблее у городничего: Тарас Тарасович, Евал Акинфович, Евтихии Евтихиевич, Иван Иванович, Савва Гаврилович, Елевферий Елевфериевич и т. д. Здесь нарочито подчеркнуто звучальное сходство имен вообще (своеобразная звукопись при подборе имен героев часто наблюдается у Гоголя, который настраивает таким путем на определенный эмоциональный лад) и имен с отчествами в частности. Мертвящее однообразие в сочетании последних создает впечатление, что в Миргороде только и жили из поколения в поколение Тарасы, Евтихии, Иваны и т. п., т.-е. проявляется та же общая каламбурная кругообразность повести.

    Я. Зунделович.