Akademik

(от греч. n?os – новый и романтизм), художественное течение в европейской литературе на рубеже 19–20 вв., представители которого синтезировали в своём творчестве традиции романтического искусства нач. 19 в. и реалистического искусства середины века. От ранних романтиков неоромантики наследовали склонность к использованию героических сюжетов, а именно тех, в основе которых – исключительные жизненные ситуации, требующие от персонажей проявления воли, силы духа. От реалистов им достались в наследство жизнеподобные человеческие характеры. Неоромантический взгляд отличается оптимизмом, воплощает веру в возможность духовной закалки человека под действием обстоятельств. Особенно ярким было творчество англоязычных неоромантиков (Р. Л. Стивенсона, Р. Киплинга, А. К. Дойла, Дж. Конрада, Дж. Лондона), но это течение проявилось и в искусстве Франции (Э. Ростан), России (Н. С. Гумилёв, А. С. Грин) и др. стран.
Своеобразным продолжением этой традиции во второй пол. 20 в. можно считать творчество таких поэтов-«шестидесятников», как Б. Ш. Окуджава, Е. А. Евтушенко, Б. А. Ахмадулина, Р. И. Рождественский.

НЕОРОМАНТИЗМ в общем смысле слова может быть определен как возрождение в конце XIX и начале XX века литературных настроений первой четверти и половины XIX века в Европе (см. Романтизм).

Неоромантизм возникает как реакция реализму и выродившемуся из него плоскому натурализму, связывающему творчество со всем данным в действительности, случайным, мелочным и внешним.

Неоромантическим движением с правом могло быть названо то широкое течение, которое представлено в живописи Беклином или импрессионизмом французских художников, в музыке Вагнером, в философии Ницше, в драме Ибсеном и Метерлинком, Д'Аннунцио и др., в поэзии Бодлером, Верленом, Метерлинком и прочими символистами, в прозе — Эдгаром По, Кнутом Гамсуном, Пшибышевским и т. д.

Все названные имена и многие другие в большей или меньшей степени ярко и определенно говорят нам о романтических стремлениях разбить рамки реализма, как были когда то изломаны узы классицизма. Неоромантики хотят дать простор мистическим и запредельным стремлениям души, тяготению ее и к неясному музыкальному началу, и к тайным силам ее взрывающим и потрясающим (дионисианство) и к безграничному революционному индивидуализму. В неоромантизме, наконец, как и в старом романтизме, переплелись и чисто революционные настроения в параллель бурному социальному брожению, и возрожденные общественно-реакционные устремления вроде голосов о мнимом «банкротстве науки» и возвращении к средневековому католическому миросозерцанию. Эти «неоромантические» черты в очень разнообразных сочетаниях указываются С. А. Венгеровым и для периода русской литературы, который характеризовался то как «декадентство», то как «модернизм» и особенно как «символизм», и обнимает собою примерно тридцатилетие 1890—1920, очень разнообразное и бурно протекавшее.

Повидимому, «символизм», как течение, давшее наиболее сильных и талантливых представителей, в будущей историко-литературной терминологии будет стоять все-таки центральным явлением среди этого «неоромантического времени». В целом, конечно, оно не сплошь окрашено «символизмом» Брюсова, Блока, Белого, Соллогуба и других. Под «неоромантизм» хотя и подойдут теми или иными сторонами блестящие продолжатели реалистического течения — как мечтательно меланхоличный Чехов и академический Бунин, бурный Максим Горький, фантастический Леонид Андреев, яркий, к народности тяготеющий Ремизов и т. п., но это совпадение едва ли полно. Необыкновенное разнообразие подобных сильных дарований все-таки плохо мирится с термином предлагаемым от времени, все-таки существенно отличного от нашего, когда не были так резко обострены все социально-экономические отношения. Может быть, целесообразнее было бы вместо эпохи русского «неоромантизма» говорить просто о новом классическом периоде русской литературы, подобно новому классическому периоду Пушкина, Лермонтова и Гоголя и новом классическом периоде реалистического бытового романа и драмы.