Akademik

Лафонтен Ж.

Лафонтен Ж.: ЛАФОНТЕН Жан (Jean de La Fontaine, 1621—1695) — знаменитый французский поэт-баснописец. Принадлежал по происхождению к провинциальной чиновной буржуазии, из рядов к-рой вышли почти все великие писатели «века Людовика XIV». Род Л., весьма древний и богатый, имел претензии на дворянское звание; претензии эти дорого обошлись поэту, на к-рого в 1662 был наложен крупный штраф за незаконное присвоение дворянского титула. Это характерно для Л., вращавшегося среди высшего света и ведшего образ жизни типичного аристократа.
       В литературу Л. вошел поздно. Он дебютировал посредственным подражанием «Евнуху» Теренция (1654). Переехав в 1657 в Париж и найдя покровителя в лице Фуке, всесильного министра финансов Людовика XIV, Л. получил пенсию, за к-рую обязался сочинять по стихотворению в месяц. Так появились многочисленные сонеты, баллады и мадригалы Л., воспевавшие мелочи светской жизни в свободном, непринужденном тоне, отличном от манерности поэтов «прециозной» школы (см.). Опираясь на традиции старофранцузских поэтов и Маро (см.), Л. обновляет лексику и строфику «легкой поэзии» (poesie legere), становясь ее виднейшим представителем. Более крупные его вещи свидетельствуют о поисках своего стиля путем использования приемов различных поэтических школ. В эклоге «Климена» (1658) он влагает рассказ о любовных муках пастуха Аканта в уста девяти муз, излагая одну тему в девяти стилях. В аллегорической поэме «Сон в Во» (Le Songe de Vaux, 1658), воспевающей роскошный загородный дворец Фуке, он чередует стихи с прозой, описания с рассказами и диалогами, стиль героический с лирическим. Стремление овладеть разными стилями и жанрами приводит его к подражанию слащавой риторике Марино (см.), под влиянием к-рого он пишет «героическую» идиллию «Адонис» (1658). Л. стоит здесь целиком на почве эстетики Барокко (см.) в его галантно-аристократическом, гедонистическом выражении, но у него нет присущей Барокко антиномичности, иррациональности и мистицизма: этому противилась здоровая буржуазная психика Л., только временами подавленная салонно-аристократическими условностями. Тем не менее пристрастие к барочной помпезности, велеречивости и декоративности было у Л. весьма прочным; оно не покидало его даже в самый «классический» период его деятельности. Рассказчик-реалист и наблюдатель, он неизменно мечтает о героическом стиле, насилует свое дарование сочинением од и поэм, либретто для опер и балетов, а в старости пишет трагедию в корнелевском стиле «Ахилл» (не окончена).
       В 1661 наступает перелом в жизни Л., вызванный отставкой и арестом Фуке. Л. стремится привлечь общественное мнение в пользу своего покровителя; сочиняет трогательную «Элегию к нимфам Во» (Elegie aux nymphes de Vaux, 1661). Но заступничество за Фуке повлекло изгнание Л. в Лимож. В 1664 он находит покровительницу в лице герцогини Бульонской, которой посвящает свои скабрезные стихотворные «сказочки» (contes), почерпнутые у Бокаччо, Петрония, Апулея, Ариосто, Рабле, Маргариты Наваррской и др. «Contes» имели громкий, но скандальный успех; они выдержали 4 издания (1667—1674), после чего были запрещены и навлекли на Л. немилость короля, долго противившегося его избранию во Французскую академию (избран только в 1684). Наконец в 1668 Л. выпускает первые 6 книг своих басен под скромным заглавием «Басни Эзопа, переложенные в стихи Лафонтеном»; следующие 5 книг выходят в 1678, а последняя (12-я) — только в 1694. Попутно Л. издает маленький роман в прозе «Психея и Купидон» (1669), проникнутый изящным «прециозным» юмором, и пишет (в сотрудничестве с актером Шанмелэ) комедии «Раготен» (1684), «Флорентиец» (1685) и «Волшебный кубок» (1688), мало достойные его имени. Басни Л. принесли ему общее признание. Лишь король сохранял холодность к любимому поэту всей высшей знати, к-рый платил ему той же монетой (ср. басни III2 и VII1). В молодости вольнодумец «либертен», язвительно говоривший о провидении, благодати и т. д., Л. переживает в старости «обращение», отрекается от своих «безбожных» сказок, пишет парафразы на псалмы и умирает верным сыном католической церкви.
       Литературная слава Л. основана целиком на его баснях, которые он, как и все свои другие произведения, сочинял исключительно для высшего парижского света, для придворной аристократии. Это «хорошее общество» (la bonne compagnie) было подлинным ценителем всего творчества Л., к-рый сумел приспособить свою буржуазную психику, свой «галльский» ум, охотно искавший вдохновения у грубых средневековых рассказчиков, к вкусам и требованиям парижских салонов. Литературный диктатор эпохи, создатель догматической эстетики классицизма, Буало (см.) ведет борьбу со всеми уклонениями от рациональных форм мысли и творчества — с прециозностью и бурлеской (см.), с жеманной пасторалью (см.) и грубым фарсом (см.). Л. целиком принимает программу Буало, формулируя ее в знаменитом четверостишии, написанном под впечатлением комедии Мольера «Несносные»: «Nous avons change de methode, / Jodelet n’est plus a la mode, / Et maintenant il ne faut pas / Quitter la nature d’un pas» (Мы изменили метод, Жодле уже больше не в моде, и сейчас не следует отступать ни на шаг от природы). Эта декларация новой школы «здравого смысла» и «хорошего вкуса» получила практическое осуществление в творчестве самого Л., в частности — в его знаменитых баснях.
       В области баснописания Л. имел во Франции предшественников: Марию Французскую, «Роман о Лисе», Маро, Ренье. Но Л. им почти ничем не обязан. Он черпал вдохновение в первоисточниках: у Эзопа, Федра, Пильпаи (см. «Басня»). Но у тех басня имела узко дидактическую, практическую цель, являясь иллюстрацией к поучению. У Л. центр тяжести постепенно перемещается на рассказ. Если в первых двух книгах он стоит еще во многом на традиционных позициях дидактической басни, то в дальнейшем он хочет не поучать, а развлекать своего читателя. Отсюда и ослабление общественного смысла басни, которая превращается в «веселую болтовню», «красивую игрушку» (Лессинг), предназначенную для увеселения паразитического класса. Параллельно ослаблению дидактической установки усиливается сюжетная сторона басни; художественное развитие повествования приобретает основное значение, а мораль становится как бы рудиментарным привеском. Задача Лафонтена — по-новому, свежо и оригинально, рассказать старую басню. В традиционные сюжетные рамки он вводит много нового, неканонического, реально-бытового материала. Его басни развертывают обширную картину современной французской жизни, «комедию в 100 актов», персонажи которой, четко очерченные именно как социальные типы, взяты из всех классов и сословий французского общества XVII в. Правильно заметил Тэн, что всякая басня Л. построена, как маленькая драма, — с экспозицией, интригой и развязкой, с мастерским диалогом, с чисто драматической обрисовкой персонажей посредством их поступков и яз. Это относится не только к людям, но и к животным, к-рых Л. рисует с поразительной жизненностью, заставляя судить об их характере по их поступкам и приписывая им человеческие свойства, не упраздняющие однако их животной натуры.
       Особенности стиля Лафонтена тесно связаны с его мировоззрением. В основе его стиля лежат ясность, трезвость и точность наблюдения реальной действительности и в то же время — острое ощущение противоречий этой действительности, ее отклонений от принципов «хорошего вкуса» и «здравого смысла», порождающее юмористическую, насмешливую трактовку событий. Эти реалистические черты в творчестве Л., равно как и его жизнерадостность, здоровый оптимизм, характеризуют его как представителя молодого, восходящего класса. Но в то же время почти полное отсутствие агрессивных тенденций, обличительных настроений и сатиры знаменуют удовлетворенность существующим порядком вещей, уверенность в его справедливости и разумности — настроения, характерные для крупной чиновной и денежной буржуазии, поддерживавшей монархию Людовика XIV (вопреки утверждениям Тэна Л. — не сатирик, а спокойный наблюдатель, эпикурейски-шутливо говорящий об общественных недостатках и пороках и лишенный всякого политического темперамента). Как ни близок был Л. к аристократическим кругам, его мировоззрение проникнуто сплошь буржуазными чертами; таковы его вольнодумство, эпикуреизм, сенсуализм, эгоистическая утилитарная мораль, подчас граничащая с цинизмом, прославляющая, подобно буржуазной новелле, успех и удачу независимо от средств, которыми они достигаются; она учит трезвому взгляду на жизнь, уменью пользоваться обстоятельствами, угождению всем людям, так как могут пригодиться даже самые маленькие из них. Лафонтен лишен всякой сентиментальности; его герои — те, кто умеет быть кузнецом собственного счастья. Подобная мораль буржуа эпохи первоначального накопления замаскирована изящной формой, непринужденной болтовней с аристократическим потребителем, искусственным простодушием (naivete), т. е. фикцией рассказчика, верящего небылицам, о к-рых он рассказывает. (Эта сторона басни Л. была впоследствии теоретически обоснована Мармонтелем и стала каноническим признаком жанра у всех последователей Л.). Так, буржуазное содержание облекается в светскую форму, подчиняется концепции искусства как изящной забавы, приятного времяпрепровождения. Сюда присоединяется могучий художественный инстинкт Л., его уменье схватить и передать словами, звуками и ритмами все ощущения реального мира, рамки к-рого широко раздвигаются, включая помимо мира людей также мир вещей, растений, животных, природу в целом, к-рой не знали другие классики XVII в. Соответственно тому расширяются и выразительные средства поэзии Л.; его лексика обогащается из языкового запаса старинных авторов (особенно Рабле), провинциальных наречий и живой народной речи; его слог гибок, сочен и меток; его метрика и просодия поражают богатством и разнообразием ритмов, пристрастием к свободному стиху, предвещающим просодию романтиков и даже символистов с той лишь разницей, что чисто музыкальная и живописная сторона стиха у Л. рационализирована, подчинена смысловой, рассудочной стихии. В этом опять-таки сказывается его классовая психика, проникнутая чисто буржуазным рационализмом.
       Басни Л. оказали громадное влияние на все европейские литературы, несмотря на противодействие идеолога передовой немецкой буржуазии XVIII в. Лессинга (см.), стремившегося использовать басню как орудие общественно-политической борьбы. В России по стопам Л. шли все видные русские баснописцы: Сумароков, Хемницер, Измайлов, Дмитриев, Крылов и др.
Библиография:

I. Русское издание басен Лафонтена (в перев. Крылова, Измайлова, Дмитриева, Хемницера, Коринфского и др.), с рисунками Г. Доре, изд. П. П. Сойкина, СПБ, 1896; Басни, перев. прозой, СПБ, 1897; Басни, Полн. собр. сочинений, Под редакцией А. Введенского, 2 тт., СПБ, 1901; Ouvres de La Fontaine, publ. par C. A. Walckenaer, 18 vv., 1819—1821 (переизд., 1822, 1826, 1835, 1838, 1840); Ouvres completes de La Fontaine, publ. par Marty-Laveaux, Bibliotheque Elzevirienne, 5 vv., 1857—1877; publ. par L. Moland, 7 vv., 1872—1876; publ. par H. Regnier et P. Mesnard, Coll. des Grands ecrivains de la France, 11 vv., 1883—1893 (научно-критическое изд.).

II. Кирпичников А. И., Французская литература в эпоху псевдоклассицизма, во «Всеобщей истории литературы», под редакцией В. Корша, т. III; Лансон Г., История французской литературы, т. II, XVII в., СПБ, 1899 (есть и др. изд.); Дауден Э., История французской литературы, СПБ, 1904 (есть и др. изд.); Венгерова З., Статья в журн. «Образование», 1896, № 5—6. Лучшая биография Лафонтена: Walckenaer C. A., Histoire de la vie et des ouvrages de La Fontaine, 1820 (4-me ed., 1858). Главные историко-критические труды: Taine H., La Fontaine et ses fables, 1853—1860 (13-me ed., 1895); Sainte-Beuve, Portraits litteraires, v. I; Causeries du lundi, v. VIII; Michaut G., La Fontaine, 2 vv., 1913—1915; Marty-Laveaux, Essai sur la langue de La Fontaine, 1853; Banville Th., Petit traite de poesie francaise, 1881; France A., Le genie latin, 1913; Vossler K., La Fontaine und sein Fabelwerk, Heidelberg, 1919; Hallays A., J. de La Fontaine, 1922.

III. Lorin Th., Vocabulaire pour les Ouvres de La Fontaine, 1852; Rochambeau, de, Bibliographie des Ouvres de La Fontaine, 1911.