Akademik

        Павел Павлович (1881-1950) - писатель, искусствовед, переводчик, издатель. Учился в кадетском корпусе, окончил Петербург, ин-т путей сообщения (1903). С 1906 служил помощником библиотекаря б-ки Моск. ун-та, затем хранителем (до авг. 1914) отд. изящных иск-в и классич. древностей Румянцевского музея. В 1905-06 путешествовал по Англии и Франции, выпустил брошюру “Борьба за избират. права в Англии”, 1906. С 1906 как худож. критик печатается в “Зорях”, “Перевале”, “Утре России”, “Рус. ведомостях”, “Золотом руне”, “Аполлоне”, “Старых годах” и др. Из современников М. наиболее ценил Сезанна и Серова, ученику к-рого посвятил кн. “Николай Павлович Ульянов” (1925. в соавт. с Б.А. Грифцовым). За ст. о Кватроченто, Боттичелли, Понтормо, Пиранези, Добужинском, пейзаже в рус. живописи последовала кн. “Образы Италии” (1911-12, посвящена Б. Зайцеву); это сочинение не систематизатора и гида (М. учтены лит. путешествия по Италии от Гёте, Стендаля, Гоголя до В. Ли, Б. Беренсона, Мережковского), а писателя и пассеиста, пробующего возможности некоего промежуточного жанра, совмещающего жизнеописания легендарных личностей с вкусовыми зарисовками. С одной стороны, М. — лирик (итал. прошлое явл. необходимой частью любой совр. души, учащейся ценить красоту), с др., — арбитр вкуса, полагающий, что сила классич. итал. искусства обусловлена синтезом античного и христ. начал, “природной лат. религией”, — символич. активностью, не столько порожденной христианством, сколько освобожденной им и “направленной к цели”. Итал. “любовь к миру” родила важнейший европ. творч. миф — “осязательные формы”, или бессознат. ощущение осязаемого. Одна из центр, фигур итал. искусства — Джотто, видевший “одно человеч. существо” во всех фигурах, наполнявших его фрески, а также всегда трудившийся над воплощением пластич. связей между душой и телом человека.

        В февр. 1913 М. входит в комитет первой выставки рус. старины в Москве, становится одним из пионеров расчистки икон в кремлевских соборах, предлагает принципы классификации иконографич. материалов. Для М. икона преимущественно — высокое искусство, в ней заключено подобие рус. античного начала, проявился высший художнич. аскетизм, т.к. иконописец обращался к людям на отвлеченном, чистейшем языке форм, линий, красок. Итогом довоен. творчества М. стало издание журн. “София” (1914, N 1-6), где рус. искусство рассматривалось в связи с судьбами европ. цивилизации. Дореволюц. работы принесли М. известность.

        В 1914 М. призван в действующую армию, служит на австр. фронте, с 1915 — в Севастополе, где имеет возможность заниматься лит. работой (перевод “Флорентийских живописцев” Беренсона,1923;“Герои и героини”, 1918). Окт. переворот застал М. в Крыму, событий 1917 он не принял. С марта 1918 в Москве избирается в президиум Комитета по охране худож. и научных сокровищ России, публикуется в изданиях антибольшевистской направленности, вместе с Б. Зайцевым, А. Дживелеговьш, М. Осоргиным и др. До эмиграции (1922) им написаны “Магич. рассказы” (1922), роман “Эгерия” (Берлин, 1922).

        До осени 1923 М. в Германии печатался в “Воле России”, “Беседе”, “Рус. мысли” и др. В 1924 в изд-ве Гржебина вышла окончат, редакция “Образов Италии”, дополненная 3-м т. В Италии М. подготовил том о древнерус. иск-ве, книгу о Беато Анджелико, бывал в Сорренто у Горького, встречался с Вяч. Ивановым. В 1927 М. переехал в Париж; став сотрудником правоцентристской газ. “Возрождение”, занялся полит, журналистикой. В сер. 30-х гг. М. постепенно отошел от журналистики, предпринял путешествие в США и Японию. С нач. Второй мир. войны перебрался в Англию.

        В полит, публицистике М. развил образ “рус. европеизма” применительно к идее империалистич. государственности. Империя — высшее достижение европ. культуры, хозяйственно-геогр., культурологич. понятие и символ. Жизненность рус. империализма — в поддержании центростремит. процессов. Это, скорее, самоощущение, органически раскрывающееся в почве, культуре и быте (“народном человеке”), чем разновидность, в т.ч. монархич., идеологии.

        В эссе об искусстве (“Анти-искусство”, 1924; “Искусство и народ”, 1924; “Кинематограф”, 1925) М. исследует тему кризиса культуры. Ситуацию совр. Европы он называет “пост-Европой”, оценивает в плане конфликта между “человеком органическим” и “человеком механическим”. Корень кризиса — в утрате искусством чувства пейзажа как связующего звена между рукой художника и его интеллектом. В живописи это — отказ от натюрморта и пейзажа, воплощения европ. природолюбия как почти что религ. сознания. Одна из причин кризиса — триумф науки, к-рая форсирует силы природы, добывает энергии и скорости, делающие нереальными параметры данного в физич. ощущениях мира. Уничтожение пластич. образа мира, или “выпадение из пейзажа”, привело к торжеству в искусстве механич. форм знания (сюрреализм, театр Мейерхольда), к-рые интересны профессионально, но не способны дать эстетич. наслаждение. Перестройка культуры на механич. лад убивает в творце “народное” (ремесленнич.) начало, притупляет эмоциональность. В “пост-Европе” заявляет о себе “анти-искусство”, к-рое средствами, чуждыми “европ.” искусству, пытается вызвать эмоции, подобные тем, что в прошлом вызывало “искусство”. Функцию “анти-искусства” чаще всего выполняет машина или спорт. Последствия индустриализма, приведшего “народного человека” к новому варварству, все же могут быть, в оценке М., преодолены. Парадоксально, что массовая культура (в т.ч. кинематограф), к-рая в чем-то моральна и не проникнута ощущением хаоса цивилизации, способна удовлетворять стихийную эстетич. потребность народа, хотя преодоление варварства ради “досуга” и “субботства” может быть весьма длительным.

писатель, искусствовед, переводчик, издатель. Учился в кадетском корпусе, окончил Петербург. ин-т путей сообщения (1903). С 1906 служил помощником библиотекаря б-ки Моск. ун-та, затем хранителем (до авг. 1914) отд. изящных иск-в и классич. древностей Румянцевского музея. В 1905-06 путешествовал по Англии и Франции, выпустил брошюру “Борьба за избират. права в Англии”, 1906. С 1906 как худож. критик печатается в “Зорях”, “Перевале”, “Утре России”, “Рус. ведомостях”, “Золотом руне”, “Аполлоне”, “Старых годах” и др. Из современников М. наиболее ценил Сезанна и Серова, ученику к-рого посвятил кн. “Николай Павлович Ульянов” (1925. в соавт. с Б.А. Грифцовым). За ст. о Кватроченто, Боттичелли, Понтормо, Пиранези, Добужинском, пейзаже в рус. живописи последовала кн. “Образы Италии” (1911-12, посвящена Б. Зайцеву); это сочинение не систематизатора и гида (М. учтены лит. путешествия по Италии от Гёте, Стендаля, Гоголя до В. Ли, Б. Беренсона, Мережковского – см. Мережковский), а писателя и пассеиста, пробующего возможности некоего промежуточного жанра, совмещающего жизнеописания легендарных личностей с вкусовыми зарисовками. С одной стороны, М. — лирик (итал. прошлое явл. необходимой частью любой совр. души, учащейся ценить красоту), с др., — арбитр вкуса, полагающий, что сила классич. итал. искусства обусловлена синтезом античного и христ. начал, “природной лат. религией”, — символич. активностью, не столько порожденной христианством, сколько освобожденной им и “направленной к цели”. Итал. “любовь к миру” родила важнейший европ. творч. миф — “осязательные формы”, или бессознат. ощущение осязаемого. Одна из центр. фигур итал. искусства — Джотто, видевший “одно человеч. существо” во всех фигурах, наполнявших его фрески, а также всегда трудившийся над воплощением пластич. связей между душой и телом человека.

В февр. 1913 М. входит в комитет первой выставки рус. старины в Москве, становится одним из пионеров расчистки икон в кремлевских соборах, предлагает принципы классификации иконографич. материалов. Для М. икона преимущественно — высокое искусство, в ней заключено подобие рус. античного начала, проявился высший художнич. аскетизм, т.к. иконописец обращался к людям на отвлеченном, чистейшем языке форм, линий, красок. Итогом довоен. творчества М. стало издание журн. “София” (1914, № 1-6), где рус. искусство рассматривалось в связи с судьбами европ. цивилизации. Дореволюц. работы принесли М. известность.

В 1914 М. призван в действующую армию, служит на австр. фронте, с 1915 — в Севастополе, где имеет возможность заниматься лит. работой (перевод “Флорентийских живописцев” Беренсона,1923; “Герои и героини”, 1918). Окт. переворот застал М. в Крыму, событий 1917 он не принял. С марта 1918 в Москве избирается в президиум Комитета по охране худож. и научных сокровищ России, публикуется в изданиях антибольшевистской направленности, вместе с Б. Зайцевым, А. Дживелеговым, М. Осоргиным и др. До эмиграции (1922) им написаны “Магич. рассказы” (1922), роман “Эгерия” (Берлин, 1922).

До осени 1923 М. в Германии печатался в “Воле России”, “Беседе”, “Рус. мысли” и др. В 1924 в изд-ве Гржебина вышла окончат. редакция “Образов Италии”, дополненная 3-м т. В Италии М. подготовил том о древнерус. иск-ве, книгу о Беато Анджелико, бывал в Сорренто у Горького, встречался с Вяч. Ивановым. В 1927 М. переехал в Париж; став сотрудником правоцентристской газ. “Возрождение”, занялся полит. журналистикой. В сер. 30-х гг. М. постепенно отошел от журналистики, предпринял путешествие в США и Японию. С нач. Второй мир. войны перебрался в Англию.

В полит. публицистике М. развил образ “рус. европеизма” применительно к идее империалистич. государственности. Империя — высшее достижение европ. культуры, хозяйственно-геогр., культурологич. понятие и символ. Жизненность рус. империализма — в поддержании центростремит. процессов. Это, скорее, самоощущение, органически раскрывающееся в почве, культуре и быте (“народном человеке”), чем разновидность, в т.ч. монархич., идеологии.

В эссе об искусстве (“Анти-искусство”, 1924; “Искусство и народ”, 1924; “Кинематограф”, 1925) М. исследует тему кризиса культуры. Ситуацию совр. Европы он называет “пост-Европой”, оценивает в плане конфликта между “человеком органическим” и “человеком механическим”. Корень кризиса — в утрате искусством чувства пейзажа как связующего звена между рукой художника и его интеллектом. В живописи это — отказ от натюрморта и пейзажа, воплощения европ. природолюбия как почти что религ. сознания. Одна из причин кризиса — триумф науки, к-рая форсирует силы природы, добывает энергии и скорости, делающие нереальными параметры данного в физич. ощущениях мира. Уничтожение пластич. образа мира, или “выпадение из пейзажа”, привело к торжеству в искусстве механич. форм знания (Сюрреализм, театр Мейерхольда), к-рые интересны профессионально, но не способны дать эстетич. наслаждение. Перестройка культуры на механич. лад убивает в творце “народное” (ремесленнич.) начало, притупляет эмоциональность. В “пост-Европе” заявляет о себе “анти-искусство”, к-рое средствами, чуждыми “европ.” искусству, пытается вызвать эмоции, подобные тем, что в прошлом вызывало “искусство”. Функцию “анти-искусства” чаще всего выполняет машина или спорт. Последствия индустриализма, приведшего “народного человека” к новому варварству, все же могут быть, в оценке М., преодолены. Парадоксально, что Массовая культура (в т.ч. кинематограф), к-рая в чем-то моральна и не проникнута ощущением хаоса цивилизации, способна удовлетворять стихийную эстетич. потребность народа, хотя преодоление варварства ради “досуга” и “субботства” может быть весьма длительным.