Akademik

МИФОЛОГИЗИРОВАНИЕ ИСТОРИИ
МИФОЛОГИЗИРОВАНИЕ ИСТОРИИ
        тип истор. сознания, имеющий в основе принципы мифол. миропонимания и раскрывающий свое содержание посредством мифа. М.и., будучи первичной формой истор. сознания, обладает рядом отличит, признаков. Раннее М.и. берет свое начало из космогонич. мифов и в силу синкретизма архаич. мышления не отделено отчетливо от древних теогоний и космологич. моделей всеобщего становления и разрушения. Осн. источником для М.и. являются устные сообщения представителей старшего поколения, к-рые выступают как очевидцы истор. событий или как хранители памяти сооб-ва (племени, обществ, группы и т.д.). В сознании носителей М.и. отсутствует установка на критич. отношение к “своему” по родовому, нац. или социальному происхождению источнику сведений о прошлом. При построении истор. знания М.и. в согласии с общим строем мифол. мышления оперирует прежде всего образами — конкретными или отвлеченными, отводя понятиям второстепенную роль. Субъект непосредств. истор. действия в М.и. персонифицирован в фигуре героя, по отношению к к-рой человеч. сооб-ва выступают в качестве средства и объекта волеизъявления творящей историю личности. Для М.и. характерна идея “мистич. партиципации” (Леви-Брюль) — сверхъестеств. соучастия мифич. героев прошлого (богов, предков, “отцов-основателей”) в жизни совр. поколения. Эта идея опирается на присущую мифол. сознанию концепцию времени, утверждающую как последовательность существования “первого” времени, в к-ром пребывали творцы истории, и времени жизни потомков, так и параллельность бытия этих временных пластов, при к-рой героич. прошлое становится вечностью, способной вторгаться на опр. отрезках в события настоящего. Такая концепция времени задает соответствующую композицию М.и. — ее лейтмотивом выступает “священная история” творения и пересотворения судеб сообществ мифич. героями. Период “священной истории” есть для М.и. время доброе, наиболее почитаемое и образцовое. Насыщенность мифоистор. повествований рассказами о деятельности священных для культурной традиции героев окружает их ореолом сакрального знания. Общий колорит М.и. обусловлен темой спасения сообщества или его избранной части, что придает М.и. характер сотериологии. Текст М.и. оформляется преимущественно как устное повествование (в архаич. культурах — поэтическое) и как ритуал, разыгрывающий сюжет опр. мифа, однако в качестве текста истор. мифа могут восприниматься и своеобразно осмысленные явления окружающего мира, например ландшафт, структура к-рого в контексте мифологич. мышления “читается” как система знаков истор. деяний героев прошлого. Традиц. способ передачи М.и. построен прежде всего на личном общении и вовлечении в ритуализированные формы поведения.
        В древних культурах М.и. складывалось как собрание мифов, повествующих о происхождении людей, возникновении культурных навыков, обособлении родов и племен, устроении обществ, жизни. Из архаич. М.и. вырастают теология истории и философия истории. С усложнением истор. сознания М.и. не исчезает, оставаясь вплоть до наст. времени важным способом осмысления и переживания прошлого. Значение М.и. особенно возрастает в кризисные для об-ва и немифологич. типов истор. сознания эпохи, когда к разработке и пропаганде М.и. прибегают самые разные обществ. группы — от крайне консервативных до ультрареволюционных, — использующие М.и. в своих полит, или нац. целях.

Лит.: Гуревич А.Я. История и сага. М,, 1972; Лосев А.Ф. Античная философия истории. М., 1977; Топоров В.Н. История и мифы // Мифы народов мира. Т. I. М., 1987; Барг М.А. Эпохи и идеи: Становление историзма. М., 1987; Вейнберг И.П. Рождение истории: Истор. мысль на Ближнем Востоке сер. I тыс. до н.э. М., 1993; Eliade М. Le Mythe de 1'Etei-nel Retour. P., 1949; Collingwood R.G. The Idea of History. N.Y., 1956.

А.П. Забияко

Культурология. XX век. Энциклопедия. 1998.

Мифологизирование истории
тип истор. сознания, имеющий в основе принципы мифол. миропонимания и раскрывающий свое содержание посредством мифа. М.и., будучи первичной формой истор. сознания, обладает рядом отличит. признаков. Раннее М.и. берет свое начало из космогонич. мифов и в силу синкретизма архаич. мышления не отделено отчетливо от древних теогоний и космологич. моделей всеобщего становления и разрушения. Осн. источником для М.и. являются устные сообщения представителей старшего поколения, к-рые выступают как очевидцы истор. событий или как хранители памяти сооб-ва (племени, обществ. группы и т.д.). В сознании носителей М.и. отсутствует установка на критич. отношение к “своему” по родовому, нац. или социальному происхождению источнику сведений о прошлом. При построении истор. знания М.и. в согласии с общим строем мифол. мышления оперирует прежде всего образами — конкретными или отвлеченными, отводя понятиям второстепенную роль. Субъект непосредств. истор. действия в М.и. персонифицирован в фигуре героя, по отношению к к-рой человеч. сооб-ва выступают в качестве средства и объекта волеизъявления творящей историю личности. Для М.и. характерна идея “мистич. партиципации” (Леви-Брюль) — сверхъестеств. соучастия мифич. героев прошлого (богов, предков, “отцов-основателей”) в жизни совр. поколения. Эта идея опирается на присущую мифол. сознанию концепцию времени, утверждающую как последовательность существования “первого” времени, в к-ром пребывали творцы истории, и времени жизни потомков, так и параллельность бытия этих временных пластов, при к-рой героич. прошлое становится вечностью, способной вторгаться на опр. отрезках в события настоящего. Такая концепция времени задает соответствующую композицию М.и. — ее лейтмотивом выступает “священная история” творения и пересотворения судеб сообществ мифич. героями. Период “священной истории” есть для М.и. время доброе, наиболее почитаемое и образцовое. Насыщенность мифоистор. повествований рассказами о деятельности священных для культурной традиции героев окружает их ореолом сакрального знания. Общий колорит М.и. обусловлен темой спасения сообщества или его избранной части, что придает М.и. характер сотериологии. Текст М.и. оформляется преимущественно как устное повествование (в архаич. культурах — поэтическое) и как ритуал, разыгрывающий сюжет опр. мифа, однако в качестве текста истор. мифа могут восприниматься и своеобразно осмысленные явления окружающего мира, например ландшафт, структура к-рого в контексте мифологич. мышления “читается” как система знаков истор. деяний героев прошлого. Традиц. способ передачи М.и. построен прежде всего на личном общении и вовлечении в ритуализированные формы поведения.
В древних культурах М.и. складывалось как собрание мифов, повествующих о происхождении людей, возникновении культурных навыков, обособлении родов и племен, устроении обществ. жизни. Из архаич. М.и. вырастают теология истории и философия истории. С усложнением истор. сознания М.и. не исчезает, оставаясь вплоть до наст. времени важным способом осмысления и переживания прошлого. Значение М.и. особенно возрастает в кризисные для об-ва и немифологич. типов истор. сознания эпохи, когда к разработке и пропаганде М.и. прибегают самые разные обществ. группы — от крайне консервативных до ультрареволюционных, — использующие М.и. в своих полит. или нац. целях.
Лит.: Гуревич А.Я. История и сага. М,, 1972; Лосев А.Ф. Античная философия истории. М., 1977; Топоров В.Н. История и мифы // Мифы народов мира. Т. I. М., 1987; Барг М.А. Эпохи и идеи: Становление историзма. М., 1987; Вейнберг И.П. Рождение истории: Истор. мысль на Ближнем Востоке сер. I тыс. до н.э. М., 1993; Eliade М. Le Mythe de 1'Eteinel Retour. P., 1949; Collingwood R.G. The Idea of History. N.Y., 1956.
А.П. Забияко.
Культурология ХХ век. Энциклопедия. М.1996

Большой толковый словарь по культурологии.. . 2003.


.