Akademik

Скрябин

Скрябин: Александр Николаевич (1872- 1915) Великий русский композитор и пианист, известный также и своими уникальными футурологическими прогнозами в искусстве. Близок в этом отношении к Р. Вагнеру с его концепцией «искусства будущего» (Гезамткунстверк). Практически все зрелое творчество С. вершилось под знаком поэтапного продвижения к так называемой «Мистерии» (см.: Символизм), в реализации которой Скрябин видел цель всей своей жизни. «Мистерия» уже выносилась им собственно за пределы искусства. Она мыслилась им как некий грандиозный художественный акт единоразового и окончательного действия, должный осуществить духовный переворот всего человечества. Пафос его личной «обреченности на подвиг» органически вписывался в общую атмосферу общественной жизни России рубежа столетий, точнее — «подпитывался» и направлялся ею. В мистериальной концепции С. — следы увлечения философией Фихте, Ницше, Шопенгауэра, социалистическими идеями, теософией, очевидное влияние позиций русского символизма (соборность духа, художнический мессианизм), отголоски русского космизма. Из всего этого С. отбирал то, что объясняло и оправдывало высокое предназначение искусства и художника на пути к «Мистерии». Решение подобной небывалой сверхзадачи в «Мистерии» естественно требовало обращения к небывалым сверхсредствам и приемам художественного воздействия. Как собственно композитору ему было тесно в рамках традиционных средств. Он мечтает о новых строях, тембрах, в реальной своей практике выступая как яркий новатор в области гармонии. Уже в Первой симфонии он обращается к синтезу музыки со словом. А в симфоническую поэму «Прометей» (1910), своего рода генеральную репетицию «Мистерии», кроме человеческого голоса композитор включает уже совсем непривычный материал — свет (см.: Светомузыка). Поначалу суть «световой симфонии», точнее — функции света, мыслились им элементарно, как своего рода цветовая «визуализация» тональностей и аккордов, но уже в ходе работы над «Прометеем» С. приходит к идее более сложных, контрапунктических (полифонических) взаимоотношений между музыкой и светом, причем и сама световая партитура должна усложниться за счет пространственной организации цвета в стилизованно-абстрактные образы и фигуры символического содержания («молнии», «облака», «волны»). Предполагаемые формы и приемы синтеза детализируются и расширяются им в ходе работы над последним крупным произведением — «Предварительным действом» («безопасным» вариантом «Мистерии», как шутили его современники). С. сам пишет стихотворный текст, размышляет о специальном, сферической формы храме для исполнения «Мистерии», фантазирует о «световых столбах фимиамов», о некоей «текучей световой архитектуре», о «колоколах с неба». Он мечтает о таком исполнении «Мистерии», когда световая симфония сливается с закатами и восходами, со звездным небом. Меняется и сам процесс исполнения — нет границы между залом и сценой, оркестранты и актеры двигаются вместе со зрителями в небывалом танце. Сегодня все это представляется утопией, но если обратиться к современной художественной практике, то пусть и в приземленном варианте многое из этой эстетической футурологии уже реализуется воочию — в таких формах экспериментального искусства, как электронная музыка, пространственная музыка (инструментальный театр), светомузыка, кинетическое искусство, психоделическое искусство, световая архитектура, абстрактное кино, театрализованные представления «Звук и Свет», хэппенинг, небесное (или космическое) искусство, лазериумы (под куполом планетариев), лазерные шоу под открытым небом и т. д. И совсем не удивительно, что большинство художников, работавших или работающих в этих областях, считают себя последователями С. (Л. Термен, Г. Гидони, В. Баранов-Россине, НИИ «Прометей» и т. д.)

Лит.: Сабанеев Л. Воспоминания о Скрябине. М., 1925;

Ванечкина И. Л., Галеев Б. М. Поэма огня (концепция светомузыкального синтеза А. Н. Скрябина). Казань, 1981;

Ванечкина И. Л. «Luce» — луч, освещающий проблему гармонии позднего Скрябина // Скрябин: человек, художник, мыслитель. М., 1994.

Б.Галеев, И.Ванечкина