Akademik

С чего начинается семья? С того, что молодой человек влюбляется в девушку, — другой способ пока еще не изобретен.

Нет никаких сомнений, что власть гораздо приятней отдавать, чем брать.

Школьные учителя обладают властью, о которой премьер-министрам остается только мечтать.

Диктаторы ездят верхом на тиграх, боясь с них слезть. А тигры тем временем начинают испытывать голод.

Поразительные существа эти домашние животные. Собаки смотрят на нас снизу вверх, кошки — сверху вниз, и только свинья — как на равных.

Миротворец — это тот, кто кормит крокодила в надежде, что тот съест его последним.

Политический талант заключается в умении предсказать, что может произойти завтра, на следующей неделе, через месяц, через год. А потом объяснить, почему этого не произошло.

Говоря «прошлое в прошлом», мы жертвуем будущим.

Написание книги — целое приключение. Сначала это не более чем забава, однако затем книга становится любовницей, женой, хозяином и, наконец, — тираном.

Копить деньги — вещь полезная, особенно если это сделали за вас родители.

Положительное решение суда хорошо всегда — даже если несправедливо.

Рыцарская доблесть не является отличительным свойством победившей демократии.
Заглядывать слишком далеко вперед — недальновидно.

Хорошо быть честным, но и быть правым тоже немаловажно.

Пропасть у нас и спереди, и сзади: впереди пропасть дерзости, сзади — осторожности.

Достоинства не прибавится, если наступить на него ногой.

Следует опасаться ненужных новшеств — особенно если они продиктованы здравым смыслом.

Смелость не зря считается высшей добродетелью — ведь в смелости залог остальных положительных качеств.

Поддеть красивую женщину — дело не из простых, ведь она от ваших слов не подурнеет.

Всякая медаль не только блестит, но и отбрасывает тень.

Если истина многогранна, то ложь многоголоса.

Благородные души всегда охотно отступают в тень — и далее, в мир иной.

Парламент может заставить народ подчиниться, но не согласиться.

Демократия — это худший способ управления страной, если не считать тех способов, к которым до сих пор прибегало человечество.

Время — плохой союзник.

Пуля, попавшая в ногу, делает из смелого человека труса; от удара по голове мудрец становится дураком. Я где-то читал, что достаточно двух стаканов абсента, чтобы честный человек превратился в жулика. А значит, дух еще не одержал окончательную победу над плотью.

По счастью, жизнь пока еще не очень безмятежна — в противном случае путь от колыбели до могилы мы проходили бы гораздо быстрее.

Когда волнений много, одно перечеркивает другое.

Многие пытаются ставить знак равенства между пожаром и пожарной командой.

Наука тычется своей умной головой в навозную кучу инфернальных изобретений.

Наши проблемы не исчезнут оттого, что мы закроем глаза и перестанем на них смотреть.

Совесть и ложь — непримиримы. В отрыве от истины совесть — не более чем глупость, она достойна сожаления, но никак не уважения.

Консультация — это когда человека спрашивают: «Вы не против, если мы вам завтра отрубим голову?» и, узнав, что он против, на следующий же день голову отрубают.

Репутация державы точнее всего определяется той суммой, какую она способна взять в долг.

При существующих политических институтах иногда еще приходится считаться с чужим мнением.

Главный урок истории заключается в том, что человечество необучаемо.

Сначала нужно быть честным, а уж потом благородным.

Ответственность — это та цена, которую мы платим за власть.

Если мы хотим сбить человека с ног, то только с одной целью: чтобы он поднялся с земли в лучшем расположении духа.

По миру распространяется огромное число лживых историй, и хуже всего то, что добрая половина из них — правда.

Патриот должен уметь не только преодолеть в себе страх, но и — что труднее — скуку.

Лучшее из возможных сочетаний — власть и милосердие; худшее — слабость и драчливость.

Время и деньги большей частью взаимозаменяемы.

Человек может простить человеку все, кроме плохой прозы.

Чем дольше вы смотрите назад, тем дальше видите вперед. И это не политическое или философское умозаключение — всякий окулист скажет вам то же самое.

Всякая тирания, какие бы формы она ни принимала, требует, чтобы свободные люди, рискуя жизнью, попытались ее свергнуть.

Главный недостаток капитализма — неравное распределение благ; главное преимущество социализма — равное распределение лишений.

Когда доходит до убийства, ничего не стоит быть вежливым.

Я никогда не представлял себе, какую огромную и, безусловно, благотворную роль играет мошенничество в общественной жизни великих народов.

Человечество подобно кораблю в шторм. Компас поврежден, морские карты безнадежно устарели, капитана выбросило за борт, и матросы по очереди должны его заменять, причем каждый поворот руля приходится согласовывать — и не только с членами экипажа, но и с пассажирами, которых на палубе с каждой минутой становится все больше…

Британцы — единственный народ на свете, который любит, когда им говорят, что дела обстоят хуже некуда.

В моей стране представители власти горды тем, что являются слугами государства; быть его хозяином считалось бы позором.

У англичан всегда своя линия поведения — но не прямая.

Девиз британцев — бизнес несмотря ни на что!

Стэнли Болдуин. Он иногда падает, споткнувшись о правду, но поспешно вскакивает и бежит дальше, как будто ничего не произошло.

Нет решительнее его в нерешительности и сильнее — в слабости.

До 1933, даже до 1935 года Германию еще можно было спасти от того ужаса, в который она нас ввергла.

Немцы, как никакая другая нация, сочетают в себе качества образцового воина и образцового раба.

Гитлер. Диктатор угодил в собственную западню, стал жертвой собственной партийной машины — путь назад отрезан; он должен приучать своих собак к крови, подсовывать им добычу — иначе они сожрут его самого, как сожрали некогда Актеона. Он чудовищно силен снаружи и отчаянно слаб внутри.

Если бы Гитлер завоевал ад, я бы произнес панегирик в честь дьявола.

Индия — это не страна, это географический термин; называть Индию «нацией» все равно что называть «нацией» экватор.

Мы будем и впредь перевоспитывать итальянского ишака. Спереди — морковкой, сзади — дубинкой. (1943)

Лорд Керзон. Он вызывал зависть и восхищение — но не любовь и ненависть.

Стэффорд Криппс. Никто из его коллег так энергично и целенаправленно не разваливал государство, как он.

Только Ленин мог бы вывести русских из того болота, куда он сам их завел.

Первая трагедия России — рождение Ленина; вторая — его смерть.

Джеймс Рамсей Макдоналъд. Все мы знаем, что он обладал уникальным даром сочетать обилие слов с отсутствием мысли.

Монтгомери. В поражении — непревзойденный; в победах — непереносимый.

В мире найдется немного достоинств, которыми бы поляки не обладали, и не много ошибок, которые бы они не совершали.

Я не верю, что Россия хочет войны. Она хочет плодов войны… (1946)

Больше всего русские восхищаются силой, и нет ничего, к чему бы они питали меньше уважения, чем к военной слабости. (1946)

Русских всегда недооценивали, а между тем они умеют хранить секреты не только от врагов, но и от друзей.

Предсказать, как поведет себя Россия, — невозможно, это всегда загадка, больше того — головоломка, нет — тайна за семью печатями.

Троцкий. Этот человек обладал качествами, необходимыми для развала государства. Он совмещал в себе организаторский талант Карно, холодный ум Маккиавелли, ораторское искусство Клеона и звериную жестокость Джека Потрошителя.

Большевизм — это не политика, это заболевание… это не кредо, это чума. Как и всякая чума, большевизм возникает внезапно, распространяется с чудовищной скоростью, он ужасно заразен, болезнь протекает мучительно и заканчивается смертельным исходом; когда же большевизм, как и всякая тяжелая болезнь, наконец отступает, люди еще долгое время не могут прийти в себя… пройдет немало времени, прежде чем их глаза вновь засветятся разумом…

Большевики сами создают себе трудности, которые с блеском преодолевают.

Судьба обошлась с Россией безжалостно. Ее корабль затонул, когда до гавани оставалось не более полумили. (1917)

С политической точки зрения, Савинков был явлением уникальным — террорист, преследовавший умеренные цели.

Все, кто знал Таунсэнда, его любили. Согласитесь, для военачальника это комплимент сомнительный.

Нельзя представить возрожденную Европу без сильной Франции… Я всю жизнь стремился к тому, чтобы Франция была сильной, я никогда не терял веры в ее судьбу… (1946)

Франция вооружена до зубов и миролюбива, как младенец. (1939)

В молодости я тешил себя самыми невероятными амбициями, и, странное дело, все они удовлетворены.

Мы с женой попробовали вместе завтракать, но пришлось из-за угрозы развода от этой привычки отказаться.

Лучше всего ко мне относились люди, которые больше всего страдали.

Я давно заметил, что все стремятся во всем обвинить меня. Наверно, они думают, что чувство вины меня украшает.

Учтите: алкоголь больше обязан мне, чем я — ему.

Я готов встретить Создателя. Другой вопрос, готов ли Создатель встретить меня.

Бернард Шоу одновременно алчный капиталист и искренний коммунист. Его герои готовы убивать за идею, сам же он даже мухи обидеть не в состоянии.

Эттли — овца в волчьей шкуре.

Неудивительно, что Эттли — очень скромный человек. Ему и в самом деле нечем гордиться.

Политика — так же увлекательна, как война. Но более опасна. На войне вас могут убить лишь однажды, в политике — множество раз.

Военнопленный — это тот, кто сначала пытается убить вас, а затем просит пощадить его.

Что может быть более увлекательного, чем видеть, как в вас целятся и не попадают?!

Победу в войне нельзя гарантировать, ее можно только заслужить.

От бокала шампанского настроение поднимается, разыгрывается фантазия, чувство юмора… однако от целой бутылки кружится голова, в глазах темнеет, подкашиваются ноги. Примерно так же действует и война… Чтобы по-настоящему почувствовать вкус и того и другого, лучше всего заняться дегустацией.

Я всегда придерживался той точки зрения, что сначала побежденные должны пережить поражение, а уж потом победители — разоружиться.

Если хочешь выиграть войну, необходимо помнить старую истину: тише едешь — дальше будешь.

Никогда еще миллионы не были обязаны единицам столь многим. (О Битве за Англию, 1940.)

Мы ждем давно обещанного вторжения. И рыбы — тоже. (1940)

Меня часто спрашивают, за что сражаются Англия и Франция. Могу ответить: «Если перестанем сражаться — тогда узнаете». (1943)

Когда я предупредил французское правительство, что в случае чего Британия будет воевать одна, их генералы сказали: «Через три недели они свернут вам шею, как цыпленку». Хорошенькая шея! Хорошенький цыпленок! (1939)

Те, кто умеет воевать, не умеют заключать мир. Те же, кто подписывает выгодный для себя мирный договор, никогда бы не выиграли войну.

Как глава правительства торжественно заявляю: мне нечего вам предложить, кроме крови, пота, каторжного труда и слез. (Из речи в Палате общин 13 мая 1940 г.)

Бэсси Брэддок (член парламента):
— Уинстон, вы пьяны!
Черчилль:
— А вы, Бэсси, уродливы. Я-то завтра буду трезв.

Леди Астор:
— Если бы вы были моим мужем, я бы подсыпала вам яд в кофе.
Черчилль:
— Если бы вы были моей женой, я бы этот кофе выпил.