Akademik

    ПИФАГОРЕИЗМ, одно из влиятельных течений античной мысли, существовавшее с 6 в. до н. э. до конца Античности. Более чем тысячелетнее развитие пифагореизма и разнообразие форм, в которых он проявлялся (философия, точные науки, арифмология, естествознание и медицина, политика, образ жизни, религиозное учение и практика), привели к тому, что в разное (а иногда в одно и то же) время пифагорейцами считались люди, между которыми трудно найти нечто общее.

    История пифагореизма делится на четыре основных периода. 1) Древний пифагореизм, совпадающий с историей собственно Пифагорейской школы. Его зарождение связано с приездом Пифагора в Кротон ок. 532 до н. э. и основанием политического сообщества (гетерии), ставшего ядром будущей философской и научной школы. В истории Пифагорейской школы выделяют ранний этап - от основания сообщества до акме Филолая (ок. 53СМ30), и поздний - от Филолая до исчезновения школы (ок. 430-350). 2) Как совокупность всего, что выражало себя в Античности через имя Пифагора, пифагореизм продолжал существовать и после исчезновения школы, обретая с течением времени все новые формы. Одна из его филиаций - «пифагорей-ствующие» философы, напр., Диодор из Аспенда (ок. 350-320 до н. э.), которые не имели ничего общего с политикой, философией и наукой пифагорейцев, а всего лишь следовали ставшему популярным аскетическому образу жизни. Их отражением в средней комедии стали т. н. пифагористы, которые во 2-й пол. 4 в. до н. э. часто появлялись на афинской сцене в качестве нищих проповедников метемпсихоза и вегетарианства (DK58 Е). Более влиятельным направлением был т. н. академический пифагореизм. Он связан с именами Спевсиппа и Гераклида Понтийского (в меньшей мере - Ксенократа), которые в своих трудах о Пифагоре и пифагорейцах переформулировали отдельные положения древнего пифагореизма в духе платонизма. Уже Аристотель, как правило, критиковавший это учение, не всегда мог отделить его от платонизма. Именно это учение, в его различных вариантах, и считалось пифагорейским в учебниках по философии эллинистической и римской эпох. 3) К эллинистическому пифагореизму относят также доктрины, изложенные в многочисленных псевдопифагорейских трактатах (см. пифагорейские псевдоэпиграфы), которые приписывались Пифагору, его жене, сыновьям, его реальным и вымышленным последователям (в основном Архиту). Эта литература, соединявшая популярную философию того времени с пифа-гореизирующим платонизмом и аристотелизмом, создавалась в разных центрах эллинистического мира и Римской империи, и не связана с бытованием пифагореизма как особого философского направления, имевшего реальных носителей. 4) Такое направление возникает в 1 в. до н. э. в виде неопифагореизма, наиболее известными представителями которого были Аполлоний Тианский, Мод ер am из Гадиры, Никомах из Герасы и др. Неопифагорейцы считали себя преемниками древних, но их основными источниками, кроме псевдоэпиграфов, были академический пифагореизм, платонизм (позже - неоплатонизм), замешанные на увлечении магией, мистериями, числовым символизмом и математикой. Одной из ключевых и вместе с тем одной из последних фигур неопифагореизма был Ямвлих. «Жизнь Пифагора» Порфирия и «О пифагорейской жизни» Ямвлиха вместе с популярными введениями в математику Никомаха стали каноническими текстами, определявшими вплоть до 20 в. образ Пифагора и основанной им школы.

    Пифагорейская школа. Несмотря на бегство Пифагора в Метапонт, кро-тонская гетерия сумела оправиться от удара, нанесенного заговором Килона и сохранила контроль над ходом политических событий еще на 50 лет. Именно в 1-й пол. 5 в. Кротон достигает пика своего влияния, под которое попадают многие южно-италийские полисы: Каулония, Сибарис, Пандосия, Темеса и др. Кротонские победители на Олимпийских играх вошли в пословицы. Пифагорейские сообщества были и в независимых от Кротона Метапонте, Таренте, Локрах и Регие, везде действуя как активные сторонники аристократии. Когда экономическое развитие Великой Греции подготовило почву для прихода к власти демократии, первый и, пожалуй, самый сильный удар испытали на себе пифагорейцы. Незадолго до 450 до н. э. места их собраний были подожжены, при этом, по словам Полибия, погибли «первые мужи» во многих городах. Некоторые пифагорейцы смогли бежать в Грецию, где возникают новые центры пифагореизма. В Фивах поселились Филолай и Лисид, впоследствии учитель знаменитого Эпаминонда; учениками Филолая были Симмий и Кебет из Фив, а также Эхекрат, Диокл и Полимнаст из Флиунта. Однако значительная часть пифагорейцев осталась в Италии, в частности в Кротоне, Регие, Таренте, продолжая заниматься политикой уже в условиях умеренной демократии. Конец их влиянию положила экспансия сиракузского тирана Дионисия I в Италию. Большинство городов попадает под его контроль и после 388 Тарент остается последним центром пифагореизма в Италии, во главе которого в 367-361 стоял Архит как демократически избранный стратег. В 1-й пол. 4 в. имелась также группа пифагорейцев в Сиракузах: Гикет, Экфант, Дамон, Финтий. Аристоксен (род. ок. 370) называл своего учителя Ксенофила и его круг «последними пифагорейцами», из чего следует, что ок. 350 они еще были живы. Вскоре после этого пифагорейская школа прекращает свое существование.

    Список пифагорейцев, составленный Аристоксеном (DK58 А), включает 218 имен; часть известных нам фигур в него не попала. Большинство тех, кого называли пифагорейцами, были членами гетерий и/или приверженцами особого образа жизни (особенно в ранний период), лишь немногие занимались философией, наукой и медициной. К ранней школе принадлежат врач Демокед, Алкмеон, Бронтин (адресат книги Алкмеона), Гиппас, учитель Парменида Аминий, натурфилософ и ботаник Менестор из Сибариса, атлет и врач Иккос, Гиппон, математик Феодор из Кирены. После Филолая наиболее известными представителями школы были Эврит, Гикет, Экфант и Архит.

    Среди тех, кого ошибочно относят к пифагорейцам, в первую очередь следует назвать Петрона (DK16), Парона (DK26) и Ксуфа (DK33). Иногда к этой школе причисляют также Эпихарма (DK23), Иона с Хиоса (DK36), Дамона (DK37), Гипподама (DK39), Поликлета (DK40), Энопида (DK41) и Гиппократа Хиосских (DK42), однако ни один из них не назван в источниках 5-4 вв. учеником или последователем Пифагора. Тимей из Локр (DK49) обязан своим существованием одноименному диалогу Платона, а позже -псевдопифагорейскому трактату; все доктрины, приписываемые упомянутому у Аристоксена Оккелу из Лукании (DK48), также являются псевдопифагорейскими. Идентификация фигурирующего в списке Аристоксена Ликона из Тарента (DK57) с критиком Аристотеля, называвшим себя пифагорейцем (57 А 4), или с автором «Жизни Пифагора» Ликоном из Иаса (57 А 3) едва ли вероятна.

    Философия. Самым надежным источником по философии пифагорейцев обычно считается Аристотель, который написал о них две книги, «О пифагорейцах» и «Против пифагорейцев» (отдельно - об Алкмеоне и Архите), дошедшие только во фрагментах (fr. 191-196 и 197-205 Rose), и часто критиковал их в своих теоретических трудах. Однако числовая онтология, приписываемая Аристотелем неким анонимным пифагорейцам, едва ли возможна для досократиков; помимо ее внутренней противоречивости (вещи «состоят» из чисел, либо числа «подобны» вещам, либо «начала» чисел являются началами вещей), она противоречит надежно засвидетельствованным (в т. ч. и самим Аристотелем) взглядам ранних пифагорейцев и Филолая, выдвигавшим лишь телесные, «физические» начала. Видя в пифагорейцах философских предшественников Платона, Аристотель приписал им числовую философию, близкую, но не идентичную академическому пифагореизму; позже Теофраст, вопреки Аристотелю, отнес к пифагорейцам платоновское учение о единице и неопределенной двоице, которое и закрепилось за ними в доксографической традиции (DK58 А 14-15). Таблица 10 противоположностей, которую Аристотель считал пифагорейской (Arist. Met. 986al3 sq.), принадлежит Академии (вероятно, Спевсиппу). Вопреки Аристотелю и следующей за ним традиции, тезис «всё есть число» не является центральным в древнем пифагореизме и вообще в нем не засвидетельствован. Пифагорейская арифмология, в которой числа уподоблялись различными понятиям (4 есть справедливость, 5 - брак, 7 - здоровье и т. д.), не носила философского характера. В философском контексте число появляется лишь у некоторых поздних пифагорейцев (Филолай, Эврит, Экфант). Однако математически окрашенная философия Платона и академический пифагореизм сформировались под влиянием не столько их идей, сколько прогресса математики, в которой пифагорейцы играли лидирующую роль.

    Космогония Пифагора, продолжавшего традицию милетской натурфилософии, была чисто физической, но, в отличие от монизма ионийцев, оперировала с двумя началами, «пределом» и «беспредельным». Противоположные начала или качества зафиксированы у Алкмеона, Менестора и Филолая, Гиппас и Гиппон выдвигают по одному, но противоположному друг другу началу (огонь и влага). У пифагорейцев не было общешкольной (тем более - обязательной) философской доктрины ни по одному важному вопросу. Характерный пример - учение о душе: Алкмеон считал ее божественной, Гиппас — огненной, Гиппон — влажной, Филолай, вероятно, отождествлял ее с гармонией, другие - с пылинками, движущимися в воздухе, между тем как учения о метемпсихозе, разделявшееся самим Пифагором и частью его учеников, ни у кого из известных нам пифагорейцев не засвидетельствовано. В натурфилософии ранней школы под влиянием кротонской медицины (Демокед, Алкмеон) на передний план выступают физиология, эмбриология (Алкмеон, Гиппон) и ботаника (Менестор, Гиппон), часто в ущерб космологии (исключение - Гиппас). Во 2-й пол. 5 в. явственно проявляется влияние точных наук, в меньшей степени - элеатов, Эмпедокла и атомистов. Филолай вернулся к видоизмененным началам Пифагора, объединяемых гармонией. У него же число впервые появляется в философском контексте, однако тезис Филолая - гносеологический («без числа невозможно ничего познать»), а не онтологический («мир состоит из чисел»). Эврит безуспешно пытался найти число, присущее человеку или животному, Архит плодотворно развивал философию математики и гносеологию. У Гикета космология свелась к астрономии, эклектик Экфант впервые отождествил монады (единицы) с атомами. Пифагорейская этика, насколько она нам известна (доктрины, изложенные в «Пифагорейских изречениях» Аристоксена, серьезно контаминированы с этикой Платона и Аристотеля), является развитием и рационализацией учения Пифагора.

    Наука. Пифагорейским математикам 5 в. до н. э. принадлежит решающий вклад в создание дедуктивной геометрии, в частности открытие иррациональных отрезков (Гиппас), развитие теории иррациональных величин (Феодор из Кирены), создание основ планиметрии (I-IV книги «Начал» Евклида), которые были, вероятно, изложены в геометрическом компендиуме, предшествующем «Началам» Гиппократа Хиосского. В стереометрии им принадлежит построение трех правильных многогранников (куба, пирамиды, и додекаэдра) и решение знаменитой делосской задачи на удвоение куба (Архит). Арифметика (теория чисел) была монополией школы от Пифагора до Архита и вошла в «Начала» Евклида в виде VII-IX кн. В астрономии пифагорейцы установили сферичность Земли, правильный порядок и направление движения пяти планет, выдвинули постулат равномерного кругового движения всех небесных тел, развитый впоследствии учеником Архита Евдоксом Книдским. Филолай впервые высказал идею о вращении Земли вокруг постулированного им Центрального огня, а его последователи Гикет и Экфант учили, что Земли вращается вокруг собственной оси. Гармоника, состоявшая из математической теории созвучий и физической теории звука, была развита Гиппасом, Филолаем и Архитом; она завершала квадривиум точных наук, преподавание которого началось уже в сер. 5 в. (Феодор из Кирены). Полагая, что всякий звук возникает от движения, пифагорейцы решили, что звук сопровождает всякое движение, в т. ч. и небесных тел. Находясь на разных расстояниях от Земли, они издают неслышимые нам гармонические звуки, высота которых пропорциональна их скорости («небесная гармония»). В физику пифагорейцы ввели контролируемый эксперимент, результаты которого выражались математически (Гиппас, вслед за Пифагором). Последний значительный пифагорейский математик, Архит, был, по всей видимости, основателем оптики и механики. Хотя пифагорейцев редко связывают с науками о природе, естествознание и медицина обязаны им целым рядом фундаментальных открытий (мозг как центр сознания, связь всех органов чувств с мозгом) и теорий (равновесие качеств в организме как основа здоровья), а также зарождением физиологии, анатомии (Алкмеон), ботаники (Менестор) и диететики, связанной с практикой подготовки атлетов и спортивной медициной (Алкмеон, Иккос).

    Религия. В отличие от Пифагора, никто из известных нам пифагорейцев со сверхъестественным никак не связан. Хотя в пифагорейском сообществе были люди, верившие в чудеса Пифагора и метемпсихоз, в характере самого сообщества отсутствовали основные черты религиозного объединения: свои культы и/или божества, жрецы, более или менее фиксированное учение, идеализированное жизнеописание Учителя и т. д. После смерти Пифагор, как и некоторые другие философы (Анаксагор, Платон, Эпикур), был героизирован, но его культ был общеиталийским, а не пифагорейским. Поздние авторы приводят недостоверные, но вошедшие в учебники сведения, которые приписывают пифагорейцам пятилетний обет молчания, тайные и устные доктрины, общность имущества, изгнание ослушников, беспрекословный авторитет Учителя, обычай учеников приписывать ему свои открытия и т. п. Зачатки этой тенденции заметны уже у историка Тимея (рубеж 4-3 в. н. э.), однако в современных пифагорейской школе источниках она отсутствует.

    Метемпсихоз (переселение душ), один из немногих общих элементов с орфизмом, в пифагореизме имела тенденцию к трансформации в религиозно-философскую доктрину. Известны запреты (частью связанные с метемпсихозом) на захоронение в шерстяной одежде, на отдельные виды мяса и рыбы и на бобы (последний имел и медицинский смысл). Те же правила мы встречает у орфиков и у следовавшего им Эмпедокла, но у пифагорейцев запрет на мясную пищу имел ограниченный характер: согласно их представлениям, души умерших не вселяются в тела жертвенных животных; см. свидетельства Гераклида Понтийского (фр. 40), Аристотеля (фр. 194; Iamb. V. Pyth. 85), Аристоксена (φρ. 28-29). Это решение (принадлежащее, возможно, еще самому Пифагору), позволило тем из пифагорейцев, кто верил в переселение душ, совмещать его с общественной и политической деятельностью, непременной частью которой были жертвоприношения и следовавшие за ними трапезы. Подавляющее большинство остальных запретов и предписаний восходит через книгу Аристотеля «О пифагорейцах» к «Толкованию пифагорейских символов» софиста Анаксимандра из Милета (ок. 400 до н. э.). В нем Анаксимандр собрал не только некоторые действительно пифагорейские изречения (напр., приведенные выше аналогии между числами и вещами), но и попытался аллегорически истолковать множество традиционных суеверий, известных из Гесиода, практики различных культов, пословиц и т. д., которые он также приписал пифагорейцам: по торным дорогам не ходить, упавшее не подымать, в общественных банях не мыться и пр. (DK58 С 6). О существовании пифагорейцев, которые бы исполняли прямой смысл этих предписаний ни Анаксимандру, ни какому-либо другому автору классической эпохи известно не было, так что нет оснований считать их частью пифагорейского образа жизни, о котором с одобрением отзывался Платон (Resp. 600a). Традиция толкования пифагорейских «символов» была продолжена авторами эпохи эллинизма и Империи; неоплатоники Порфирий и особенно Ямвлих рисовали древнюю школу разделенной на «математиков», занимавшихся философией и наукой, и «акусматиков», следовавших десяткам табу, которые содержались в «символах» (их позднее название -акусмы). К пифагореизму 6-5 вв. до н. э. картина эта отношения не имеет.

    Лит.: Frank Ε'. Plato und die sogenannten Pythagoreer. Halle, 1923; MinarE. Pythagorean Politics in Practice and Theory. Baltm., 1942; GUTHRIE HistGrPhil I. Camb., 1962; Philip J. Pythagoras and Early Pythagoreanism. Tornt., 1966; Burhert W. Lore and Science in Ancient Pythagoreanism. Camb. (Mass.), 1972; Kahn Ch. Pythagorean Philosophy before Plato, - The Presocratics. Ed. by A. Mourelatos. N. Y., 1974, p. 177-184; Waerden B. L. van der. Die Pythagoreer. Z., 1979; Kirk G., Raven J., Schofield M. The Presocratic Philosophers. Camb., 1980; Barbera С. A. The Persistence of Pythagorean Mathematics in Ancient Musical Thought. Chapel Hill, 1982; Pythagorean Philosophy. Ath., 1992; ZhrnudL. Mathematici and acusmati-ci in the Pythagorean School, - Ibid., p. 29-40; Kahn Ch. Pythagoras and the Pythagoreans. A Breaf History. Indnp., 2001; Жмудь Л. Я. Эксперименирование в Пифагорейской школе, - Некоторые проблемы истории античной науки. Л., 1990, с. Ъ6-А1\ Он же. Наука, философия и религия в раннем пифагореизме. СПб., 1994. См. также лит. к ст. Пифагор.

    Л. Я. ЖМУДЬ